Книга Одержимость Фенрира, страница 62 – Анна Снегова

Правда, не сказать, чтобы мне это не нравилось. Я начинаю привыкать. Мне нравится! До безумия.

С губ срывается тихий вздох, когда голодный поцелуи-укусы моего Волка перемещаются мне на шею. Ниже. Стягивает платье с плеча нетерпеливыми пальцами. Кусает и туда тоже. Кажется, вкус моей кожи заставляет зверя окончательно сорваться с цепи.

Летят куда-то в бездну все мои надежды на разговор. Какие тут разговоры? Я не успеваю прийти в себя. Каждое мгновение ломает новый барьер моей стыдливости.

Ох.

Рывком прижимает к себе, впечатывает в каменно-твёрдое тело. Невыносимым смущением меня окатывает понимание некоторых особенностей мужской физиологии, о которых я имею, надо сказать, весьма смутные познания. Вообще вся эта сторона отношений мужчины и женщины для меня тёмный лес. Но всё-таки есть, наверное, в каждом создании природы какой-то древний инстинкт… прямо сейчас я очень чётко понимаю, к чему всё идёт.

Кажется, мой Волк уже напрочь забыл, что изначальныйплан заключался в том, чтоб меня греть.

Его тяжёлое дыхание. Мои тихие вздохи под напором мужских рук.

Тело дрожит и звенит, как инструмент, на котором играют умелые пальцы. Бесцеремонные прикосновения к груди уже не вызывают такого протеста, как в начале. Это настолько приятно, что нет сил протестовать. Как будто его дикая, звериная жажда рождает в моём теле какую-то ответную, которой я раньше не осознавала.

Откидываю голову, подставляя горло колючим поцелуям.

Мы оба не произносим ни слова. Я забываю обо всём, что хотела.

Мой, мой, мой…

Бьётся в голове в каждом толке пульса.

Пусть бы целовал вот так вечность.

Но ему совершенно точно мало поцелуев.

Прихожу в себя, когда неожиданно оказывается, что мы уже не стоим, а лежим. Мир перевернулся. Звёздное небо дрожит и колеблется над головой. Под моими лопатками – примятая трава. И меня сверху придавливает тяжесть чужого тела так, что не вздохнуть. Ночной ветер холодит обнажённые плечи. И голые ноги.

Мужская ладонь проникает под юбку и сжимает колено.

Нет!

Испуганно стискиваю бёдра.

Зверь не замечает немого протеста. И того, как я пытаюсь столкнуть его с себя, упираясь ладонями в тяжело дышащую грудью. Толчки чужого пульса мне в ладонь – бешеные, быстрые.

Серебряный волчий зрачок сверкает одержимостью, которая не на шутку меня пугает.

Мои слабые трепыхания – ничто перед этим огромным хищником, который наконец-то прижал к земле загнанную и обездвиженную добычу.

Он опускается. Обжигает горячим поцелуем ключицу. Тянет вырез ниже. Сердито ворчит, когда тугая ткань лифа не подаётся, не пускает к желанной цели. Пока моё сердце испуганно бьётся в ладонь, плотно и уверенно лежащую на моей груди.

Слышу треск нитей под следующим рывком.

Боже.

Да он же меня сейчас прямо здесь, в траве… ему плевать на мою невидимость, на то, как я выгляжу, кто я, какая я, чего хочу или не хочу.

Зверь. Дикий, голодный. Одержимый своими собственными инстинктами и желаниями.

На глаза наворачиваются слёзы.

Всё-таки, дело было только в этом.

А я-то, дура, надеялась…

Горькие слёзы срываются с ресниц и скатываются наискосок вниз. Обида захлёстывает с головой. Душит. Отравляет. Мою душу рвёт на части и ломаетэтой обидой тем сильнее, чем больше удовольствие, от которого моё тело по-прежнему млеет и плавится. И так и подмывает забыть обо всём, наплевать на гордость и дать уже Волку то, чего он так хочет. Я знаю, что это будет божественно. Я сама хочу, чтоб он не останавливался – хочу так сильно, что даже больно.