Книга Лихо. Только твой, страница 2 – Галина Чередий

– Да, Софка, же! У тебя днюха, алле! И, между прочим, тебе тридцатка стукнула, а это тот возраст, когда нужно уже как-то активизироваться, а то скоро сиськи обвиснут, рожа и жопа морщинами пойдут, и кому ты тогда уже нужна будешь? Или все ждёшь, что твой прекрасный принц к тебе прям на дом или работу завалится, сходу на колено бухнется и кольцо с булыжником за лям на палец цеплять начнет?

Я своими чуть хмельными мозгами живо представила эту картинку и зафыркала.

– Ну а вдруг! Судьба возьмёт и вознаградит меня за терпение и ожидание.

– Ага, одинокой старостью! – раздражённо огрызнулась Светка. – Других наград для нас у судьбы этой не бывает. Это мужики, знаешь ли, чем старше, тем востребованнее.

– Ну, не знаю. Если он и молодым никому не сгодится, то на стареющего ворчуна-пердуна с эректильной дисфункцией и преждевременной эякуляцией кто позарится?

– Да кто угодно, балда! Оглянись, бабы готовы за любое непотребство с членом хвататься. А если оно ещё и чуть-чуть со статусом, то глотку рвать могут.

– Это смотря какие бабы.

– Нормальные, Софка, нормальные. Те, кто семью хоть какую-то хотят и детей.

– Я тоже хочу этого однажды. Но не какую-то. А детей, в конце концов, не проблема завести, и не впуская в свою жизнь то самое непотребствос членом, чтобы потом страдать.

– Дура ты и идеалистка наивная. Так и останешься наедине с телевизором, вибратором и этими кошками и собаками, среди которых нет ни одной твоей.

– Верно, мне их и по работе хватает. А ещё мне птиц и рептилий тоже носят, – пожала я плечами, не усмотрев ни в чем трагедии. – Почему ты считаешь, что быть одной, но спокойной и в зоне своего комфорта, это хуже, чем быть с кем-то, кто нервирует тебя, вносит в твои мысли и жизнь хаос, а то и неприятные переживания?

Например, лжет, как дышит, пользуется твоим желанием заботиться, живя чисто в свое удовольствие, и изменяет постоянно, как было у наших родителей. До сих пор меня передёргивает, как вспоминаю это мамино покорное «Такая наша женская доля». И сама ведь чуть такой не стала. Терпела, ждала, верила… Да ну нафиг!

– Потому что, балда ты такая, само-блин-достаточная, не все эти переживания неприятные. И что ты в старости, кроме этих самых переживаний, вспомнишь? Как котам и кобелям яйца феерично чикала? Или сладострастно прививки колола и понос с запором лечила?

– Ещё не забудь про эйфорию от удаления опухолей, – рассмеялась я.

– Ой, все, ты безнадежна! – закатила глаза сестра. – Хочешь быть одна даже в собственную тридцатую днюху – будь. А я сваливаю. Иди целоваться!

– Ты маме звонила уже? – спросила у меня Светка уже в дверях.

– Вот, черт! – хлопнула я себя ладонью по лбу. – Закрутилась и забыла. Сейчас тебя провожу и позвоню, может, ещё пронесёт.

– Это вряд ли, – посмотрела на меня сестра с сожалением и погладила по плечу. – Наверняка она уже всех подруг обзвонила и нажаловалась на такую-сякую тебя, и ты ей больше не дочь. Забей, знаешь ведь как это лечится.

Конечно, знаю. Путем перевода энной суммы на мамину карту. С сообщением полным раскаяния, что ее непутёвая и неблагодарная дочь посмела не поздравить свою так тяжело страдавшую в родах и бесконечными бессонными ночами мать с моим же днём рождения, который превратил ее дальнейшую жизнь в бесконечное самоотречение и жертвенность. Как-то так у нас заведено.