Книга Лихо. Только твой, страница 50 – Галина Чередий

– Это чё, никак не лечится что ли? – врезав-таки ладонью по рулевому колесу, спросил его я.

Демьяну, когда его в тринадцать Настькой накрыло и спрашивать было не у кого, советоваться и поддержки искать в таком у балбесов пацанов бессмысленно. Мало того, что первый переворот, так ещё сразу как в кожу вернулся – херакс тебе в бошку ещё и парой, которая ни сном-ни духом и всерьез его, как самого молодого в нашей компашке, не воспринимала.

– Привыкнешь, – «обнадежил» меня друг. – Когда поймет, то кайфовать ещё будешь. Терпи.

Я хохотнул зло. Кайфовать? От вот этого паскудного дерьма внутри? Оттого, что ты внезапно, ни с чего, на пустом, сука, месте уже вроде как и не целый человек сам по себе, а ополовиненная его часть? Оттого, что я теперь как будто знаю где в моем теле каждый, сука, нерв, потому что все они обратились в стальные струны, что свиваются в канат где-то в груди, и тебя теперь на этом гребаном канате волочет к другому человеку? К девушке, едва знакомой, которая, походу, только и хочет, чтобы я с ее горизонта потерялся раз и навсегда. Да, охренеть же, какая радость! Всего-то несколько суток корежит, а Дема в этом годами жил. Как-то справлялся, и я потяну, пусть ещё пока толком и не упихаю в башку – вот на кой мне такое счастье? Наверное, ништяки от жизни не бывают без расплаты. Как при Союзе продавали всякие там дефицитные товары с нагрузкой. Получил от судьбы и друга силу, скорость, вагон здоровья и долгую жизнь?На тебе ещё и херню с парностью, чтобы эта самая жизнь малиной не казалась! Причем, по жесткачу сразу, видать, за то, что так долго свободным пробегал.

– Я и терпи. Вылазь давай, – рыкнул раздраженно на Дему. – Тоже мне друг, никакой от тебя помощи.

А то я и так уже не как терпила конченый. С юных детдомовских лет я только одно терпеть был готов – пока боль пройдет после очередной драки и заживёт, что сломано. Чтобы быть готовым опять доказать всем вокруг, что чморить ни себя, ни тех, кого своими считаю не позволю. А пытались поначалу многие. Старшаки десятки раз так метелили, что хер знает, как и выжил. Потому что надеялись сломать-таки, а задней у меня нет от природы. Вот потом и смирились, поняв, что трогать меня бешеного и всю нашу компашку – себе дороже. Может, разок толпой и замесят, но и мы же потом по одному отловим и в землю втопчем. Ничего не спустим на тормозах.

А вот сейчас гляди какое гадское чудо – я, и правда, терплю.

Стерпел, когда Настька меня убедила Софию обратно отвезти в тот первый день. А ведь реально хотел ее сразу не то что в подвале запереть вместе с собой, а вообще сразу к себе в комнату отвести. Типа заходи, раздевайся и в постель. Ты теперь тут живёшь и, походу, первое время как раз именно в койке. Обещаю ещё в санузел провожать под конвоем, а еду сам стану таскать и с рук кормить. Главное, мозгами же четко понимал: дебилизм полный, так нельзя ни в коем разе, да и разве до этого сейчас, когда ещё и Химика похоронить не успели и надо выяснять откуда беда на нас свалилась, а не по стояку направление выбирать. А скотине зверской внутри похер на все, она цель увидела, а препятствия – нет.

А как терпеть пришлось, когда учуял запах возбуждения моей докторши, да ещё в присутствии бывшего ее оленя благородного. Да таких высот терпения я сроду от себя не добивался. Даже хватило мозгов осознать, что, видать, просто давно у Софии не было никого, а на бывшего чисто физиология сработала, типа рефлекс. Займусь я этими, сука, рефлексами, как дорвусь.