Книга Лихо. Только твой, страница 93 – Галина Чередий

– Вернитесь, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Я сначала это повторяла у себя в голове, потом шепотом, отчего Батоша стал то и дело заглядывать мне в глаза и потихоньку поскуливать. Мы с ним гуляли, носились по двору, бегали к реке, после я его долго купала, отмывала пол и стены в ванной, прихожей и коридоре, потому что песий ребенок нашел прекрасную лужу жидкой грязи и извалялся. Отмылась и сама, запрещая себе прикидывать, сколько же времени уже прошло. Но не работал чертов запрет, не работал. Я себя то и дело ловила,на том, что чуть ли не секунды отсчитываю. Смирилась с этим, когда стало темнеть, а никто так и не вернулся. Разожгла мангал, накидала кучу дров, принесла из дома плед и, затащив к себе Батона, устроилась с ним в обнимку на садовых качелях, глядя в огонь. Как же тяжело ждать, просто невыносимо, особенно когда ничего, абсолютно ничего не можешь сделать, ничем не можешь помочь. Бездействие просто убивает.

Пригревшись, я и не заметила, как уснула. Разбудил завозившийся Батон. Дрова прогорели, небо посерело, обещая скорый рассвет, на ресницах и на шерстинках пледа повисли капли росы. А в коттедже царила темнота и тишина.

Только раскрылась и отпустила щенка, сразу продрогла, застучала зубами, хотя это скорее уж нервное было. Они не вернулись. Прошли уже почти сутки. А они не вернулись.

В доме я закрылась от Батона в ванной, встала под горячий душ, но согреться и перестать трястись не выходило до тех пор, как я не отпустила себя и не проревелась в голос, с подвываниями, пока силы не кончились и не началась икота.

– Сегодня полнолуние, – сказала Батону, когда наконец выползла из ванной. – Так что, этой ночью ты должен быть хорошим и очень самостоятельным мальчиком.

Щенок укоризненно, кажется, посмотрел на меня, а потом глянул в сторону входной двери.

– Я тоже жду, Батош, и верю, что они вернутся. Но все же, нам нужно учиться и самостоятельными быть.

От горечи собственных слов опять бы разревелась, да, видно, уже нечем было.

День прошел так же, как и предыдущий. В имитации движения и жизни, тогда как реальным было только одно – ожидание.

А ближе к вечеру я заперла калитку, ворота, входные двери, а потом и себя в подвале. Замки в подвальную дверь врезал сам Макс, и я даже наклонилась их понюхать, прислушиваясь к себе и ощущениям, но ощутила только запах металла и машинного масла или смазки.

Мебели никакой в подвале не было, Лихо сказал, что могу ее разломать и пораниться, так что из удобств – толстый матрас, жёсткий, с натуральным конским волосом и кокосом. «Чтобы никаких пружин железных и сраной химии наполнителя». Это тоже Макс сказал.

– А ещё ты сказал, что будешь рядом в мой первый оборот! – неожиданно озлившись, выкрикнула я в гулкую пустоту огромного подвала. – Ты обещал!

Стыдно, София, стыдно упрекать того, кого, может, уже… Стыдно, да, но мне так страшно. Я незнаю, что будет, как будет, насколько больно, когда начнется, чем закончится.

Я сидела, лежала, ходила, опять сидела, потом улеглась, свернувшись клубком… и очнулась от того, что потеряла опору, очутившись в воздухе, одновременно ухнув в аромат, которого так ждала.

– Макс! – хрипнула сухим со сна горлом.

Обняла, вцепилась, прижалась раньше, чем даже веки разлепила, принялась тыкаться слепо лицом, целуя куда попало. Но внезапно поняла, что ответа нет. Отстранилась, моргая и уставилась в мрачное, заросшее темной щетиной лицо мужчины.