Книга Моя (с)нежная ошибка, страница 63 – Анна Снегова

Как-то подозрительно мой мужзатрясся, уткнувшись мне в волосы. Складывалось даже впечатление, как будто надо мной смеётся.

— Рика, так надо, — заверил он, отсмеявшись.

— Точно? Обязательно?

— А вот давай мы сначала закончим, а потом ты мне сама скажешь, обязательно это или не обязательно.

Я обдумала предложение со всех сторон.

Дерек тоже видимо. Со всех сторон меня обдумал, потому что ещё и ногой сверху прижал для верности, чтоб не удрала. Ну, раз мне от него, судя по всему, никуда сегодня не деться… пропадать, так пропадать. Плакала моя девичья стыдливость. А чего я ждала с этим бесстыжим?

Пальцы, судя по всему, моё молчание истолковали правильно.

Потому что поглаживать мою рубашку перестали. И стали поглаживать меня.

Нырнули под край кружева в ложбинку на груди… а потом легли на нежное полушарие и крепко сжали.

О-о-ох мамочка!

О таком ты мне точно не рассказывала.

И откуда же мне было знать в таком случае, как это сладко? Как мучительно прекрасно то, что вытворяли с моим телом голодные мужские пальцы. Как выгибается тело дугой, когда они гладят, сжимают, наслаждаются тобой со вкусом и жадностью, и парадоксальным образом даря такое же наслаждение тебе.

Как уютно моей груди в его ладони. Как царапают острые, затвердевшие соски огрубелую кожу рук. Как хочется тереться об него довольной кошкой, выпрашивая ещё, и ещё и ещё…

И когда поцелуи впиваются в шею вот так, это совсем уже не щекотно. Это про страсть и нежность, это про близость и желание быть ещё ближе. Это про внезапное, как удар молнии, осознание, что целовать, кажется, можно всё тело. И губами территория поцелуев совсем не ограничивается. И обнимать можно тоже, вот так — всем телом.

А когда его руки дерзко, больше не спрашивая и не извиняясь, начинают хаотично бродить по тебе, гладя и сжимая всё, что только найдут, как будто утверждая своё право собственности на этом всём — больше не хочется останавливать. Совсем наоборот.

— Дерек, Дерек, слушай… — я с трудом нашла момент между поцелуями, чтобы спросить. — Я тоже хочу! Можно?

— Чего? — муж увлечённо работал над проблемой, как стянуть с меня рубашку так, чтоб не порвать и от меня за это не влетело. Поэтому не сразу сообразил, какого рожна мне опять надо.

— Ну… тоже кое-что хочу потрогать.

Он даже свои попытки бросил.

— Так. Заинтригован!

Всё ещё несмело я потянула руку и коснулась его волос. Чуть не застонала от наслаждения, как это было приятно — трогать вот так эти дикие лохматые пряди, по которым давно скучала хорошая расчёска.

— М-м-м… Злючка. Поправь меня, если что-то опять недопонял. То есть я тут весь перед тобой, а ты из всего меня выбрала… волосы?

Я с восторгом собрала в кулак целую горсть, наслаждаясь упоительным ощущением владения. Это всё — теперь тоже моё. Что хочу, то и выбираю.

Дерек закатил глаза и позволил ещё минут пять над собой поиздеваться.

Но дальше его королевское терпение снова лопнуло. И какой из него после этого, скажите на милость, мудрый и терпеливый правитель?

— Вот это тоже совершенно, абсолютно необходимо! — заверил Дерек, проникновенно глядя в глаза и пресекая любые попытки возражать на корню. В то время, как задирал подол моей рубашки, отчаявшись найти способ снять её без непоправимого ущерба. Себе.

Я откинулась на подушки и раскинула руки, счастливо улыбаясь. Довольная и мягкая, как глина.