Книга Замки роз: нерассказанные истории, страница 37 – Анна Снегова

Рональд уже не с нами, уже поспешил вперёд по каким-то своим делам, рассеянно погладив каменную кладку Замка по пути, будто верного пса. Не успеваю удивиться такому странному поведению, не успеваю даже как-то осмыслить, что дверь входная – высокая, увитая резными каменными розами – открылась перед хозяином, похоже, сама…

Как меня выводит из задумчивости визг Сесиль.

Потому что, едва пропустив вперёд графа, тяжёлая створка тут же захлопнулась, едва не прищемив сестре нос.

Но визжит она не от этого. А от того, что колючие плети, унизанные пышными бутонами, что казались всего лишь узором, неожиданно оживают, отрываются от деревянной поверхности, и тянутся к сестре, застывая перед самым её лицом. Покачиваются, ощетинившись острыми шипами.

Она снова оглушительно визжит, а потом бьёт прямо по бутонусложенным веером, которым обмахивалась всю дорогу.

Ветка испуганно отдёргивается. И… нет, это не обман зрения, мне не кажется! Белый камень стен будто темнеет на несколько долгих мгновений.

Бросаюсь вперёд. Надо срочно исправлять ситуацию!

- Сестрица, не бойтесь! Это, наверное, какие-то хитрые охранные механизмы в Замке! Ты же слышала, про графа говорят, что он большой учёный. Сейчас… нам непременно отопрут.

Отойдя от первого шока, сестра упирает руку в бок и обвиняющим пальцем указывает на дверь.

- Мне всё равно, что здесь за двери такие в этой хибаре! Если они не пускают свою будущую королеву, я прикажу их выломать!

Вернее, получается, что на меня указывает, прямо своим острым пальцем, потому что как-то так получается, что я закрываю собою сворку двери, будто от сестрицыного гнева. Мне почему-то жалко это красивое место. Хорошо, граф не слышит, что она сказала про его дом. Даже мне обидно.

А потом… под лопатками оказывается пустота.

И я проваливаюсь назад, в прохладный полумрак. Спотыкаюсь, но упасть не успеваю. Потому что меня заботливо подхватывают каменные сети переплетённых стеблей, ставят на ноги.

А дверь захлопывается снова.

Я слышу ворчливый голос дворецкого.

- Ну же, хороший мальчик, не веди себя так с нашими дорогими гостями! Тем более, они здесь ненадолго.

Синие витражи в окнах первого этажа насупленно темнеют.

И мне хочется протереть глаза, потому что кажется на мгновение, будто один из них, в стене по правую руку от двери, изображающий красивого бледно-голубого оленя на фоне белых розочек и сизого леса… показывает незваным гостям язык!

- Открывай, говорю! – уже строже приказывает старик.

Я уже совершенно теряюсь в происходящем, но кажется, начинаю улавливать смысл.

И почему Рональд говорил о своём доме и волшебстве в одном и том же разговоре.

- Я… э-э-э… очень рада познакомиться! – говорю куда-то в пустоту, в потолок, чувствуя себя полной дурой, которая разговаривает сама с собой. Но делаю почему-то неуклюжий книксен. – Не могли бы вы впустить мою сестру? Она… просто устала очень, мы издалека идём. Нас… преследовали. И… мы голодные. Очень.

Олень прячет язык. А потом витраж словно перетекает в пространстве, меняет местами детали – совершенно не заметно глазу – и вот уже как будто наизнанку вывернулся.И смотрит теперь прямо на меня.

А потом олень бьёт копытом.

Дверь распахивается призывно.

Гордая тем, что победила, Сесиль вплывает в просторный холл, задрав нос. Где-то под потолком вспыхивает призрачно-голубой свет, рассеивает полумрак.