Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 212 – Анна Гращенко

– Простила, – заключает Красибор и цокает языком. – Не пойму, ты дурында с синдромом спасательницы или просто…

Он не стал договаривать вслух:

«Или просто настолько его любишь, что даже не усомнилась, что по своей воле он не мог причинить тебе боль».

Красибор почувствовал ровно то, о чём она говорила. Безусловную симпатию и даже увлечённость. Восхищение. Интерес. Но не любовь. Он мог бы воспользоваться заклинанием ещё раз позже и убедиться, что как только магия вернётся – все чувства девушки усилятся многократно. Но от этогобыло бы только больнее. А потому он коснулся обложки блокнота дважды и махнул рукой в сторону Фимы, передавая ей эстафету.

– Что ж, поздравляю, – заметив её вопросительный взгляд, он добавил: – Похоже, всё у вас разрешилось. Ус-пеш-но.

Он отвёл взгляд и мысленно отругал себя за эти обиженные слова. К счастью, отвечать Фима не стала. Она в нерешительности покрутила пропуск в руках, не уверенная, что хочет что-то выяснять.

Разве что-то это изменит?

«Вину с себя сбросить хочу, – подумала она. – Пусть магия усиливала мои чувства по отношению к нему, но она не создавала их из ниоткуда. Он правда мне нравился. И нравится. Просто не так, как мы оба хотели бы».

Уже почти отказавшись от возможности заглянуть в душу Красибора, она всё же коснулась пластиковой карточки дважды.

«Так честно будет», – подумала она и мысленно впустила чужие чувства в себя.

Бесы, он не врал. Он действительно был от неё без ума – с магией или без. Её колени задрожали, и Красибор едва успел подбежать и подхватить её, чтобы не упала. Фима взглянула на него и позволила усадить себя на землю. От каждой секунды, что он находился рядом, ей становилось хуже, и она слабо оттолкнула его:

– Пожалуйста, – только и смогла произнести.

Но Красибор всё понял, в конце концов, она озвучила его собственное желание удерживать хоть какую-то дистанцию, потому что сейчас, держа Фиму в объятиях, он хотел умереть. Он выполнил их общую просьбу и отошёл на десять шагов.

– Не отворачивайся, – попросила Фима, зная, что Красибор собирался сесть к ней спиной, но всей душой хотел продолжать её видеть. Разобраться в том, чьи чувства она озвучила, Фима не могла.

Он обернулся через плечо, и взгляд его как будто был холоден. Но девушка слишком отчётливо ощущала, как разрывается сердце и как больно внутри. Его чувства были запутаны. Она подозревала, что это хитросплетение было намного сложнее её собственного. Она погладила мох, стараясь через тактильные ощущения немного успокоиться и замедлить пульс. Красибор всё же опустился на землю спиной к ней, и Фима не могла его винить. Она ленту за лентой расплетала сложный узор его ощущений, и уже поняла, что больнее всего ему не из-за её отказа так такового. Больнее всего от того, что единственная девушка, которой за его сознательную жизнь он понравилсябез участия дара, в которую он влюбился так сильно, что был готов справиться с любыми испытаниями и потерями, зная, что она его поддержит и будет рядом, которая… Которая влюбилась в него из-за магии.

«Думает, что никто его не полюбит по-настоящему, – разбиралась Фима. – Что если дар вдруг не работает – магия всё равно делает своё дело. Что честной любви не достоин».

Она не представляла, как объяснить ему, что всё не так. Что они стали заложниками игры духов, но о них самих это ничего не говорит. Что она действительно могла, она хотела полюбить его. И что он достоин любви настоящей, искренней.