Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 223 – Анна Гращенко

Аметист Аметистович поморщился и шепнул совсем тихо, накладывая заклинание на самого себя:

– Тихомь.

Его накрыла абсолютная тишина. Он не слышал даже собственного дыхания, и лишь вибрации в костях передавали намёки на звуки. Аметист Аметистович облегчённо вздохнул и вернулся к лечению, как вдруг услышал голос:

– Тиш-ш-шину хочеш-ш-шь? Так у нас её много, приходи.

Аметист Аметистович посмотрел на призрака широко раскрытыми глазами, не понимая, почему заклинание не оградило его от назойливого шипения.

– Поговорить хочешь? Не сейчас. Закончу, и поговорим.

– Хорош-ш-шо, договорилис-с-сь, – ответил призрак и, напоследок ещё шире раскрыв улыбающуюся пасть, замолк.

По истечении трёх минут Роман захрипел, его начала бить крупная дрожь. Было видно, что он пытается сделать вдох, но горло не позволяло впустить воздух в лёгкие. Аметист Аметистович снял заклинание тишины и добавил к текущему колдовству ещё несколько приёмов, чтобы расслабить гортань Романа и заставить его лёгкие вновь функционировать.

Первый настоящий вдох был кошмарным. В сто крат больнее, чем умирать. Роман выгнулся в спине и сделал его с таким резким хрипом и стоном, что было больше похожее, что жизнь покидаетего тело, а не возвращается в него. Однако вскоре боль начала стихать – сразу после того, как Аметист Аметистович, склонившись над его ухом, несколько раз произнёс слова:

– Бессбольти, люба языва, дублия животь.

Он повторял заклинания снова и снова, потому что запасы его собственных сил начинали истощаться, и магия реагировала не так охотно, как прежде. Однако, видя, что Роман начал расслабляться и дышать ровнее, он прекратил колдовать на обезболивание и вновь сконцентрировался на голове. К счастью, в критический момент Жанна и призраки держали крепко, и начавшая заживать рана не раскрылась. В какой-то момент он снова запустил искорку, чтобы проверить состояние Романа, и та вернулась с хорошими новостями.

– Справились, – выдохнул Аметист Аметистович, откинувшись спиной на землю и закрыв глаза.

Жанна тут же подползла на четвереньках и склонилась над ним:

– Справились? Ты говоришь, что получилось?

Аметист Аметистович с трудом сглотнул и, не открывая глаз, кивнул. Он услышал судорожный стон Жанны – всё это время она была натянута как струна и боялась сделать лишний вдох или движение, и теперь наконец-то дала волю чувствам. Она как могла осторожно взяла голову Аметиста Аметистовича и положила себе на плечи, чувствуя, насколько тот был измотан колдовством. Он слышал, что она плачет, чувствовал, как её тело дрожит, пока адреналин отступал. Он хотел бы её успокоить, но в эту самую минуту руки были тяжелы, а губы не желали размыкаться для слов. Ему нужно было немного отдохнуть, лечение такой сложной раны высосало из него практически всё, что он вообще мог предложить. Ему требовалось хотя бы десять-пятнадцать минут для того, чтобы прийти в себя и перейти с магических ресурсов на энергию собственного тела. Магия после таких затрат будет восстанавливаться больше суток, но он очень надеялся, что в ближайшие дни вытаскивать кого-то с того света магией больше не придётся.

Жанна постепенно успокаивалась, и вскоре Аметиста Аметистовича окружили замечательные звуки: три ровных, здоровых дыхания. Ольги, которая по-прежнему спала под влиянием усталости и его чар; Жанны, которая нежно гладила его по голове; и Роман, который, вопреки всему, вернулся в мир живых.