Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 273 – Анна Гращенко

– Я не трушу! – возмутился Роман. – Я просто знаю, как работает взаимное согласие!

Пока их спор завязался по-новой, Красибор молча пересёк комнату и оставил на губах Ольги поцелуй. Это был невинный «чмок», но, если верить разъяснениям тётушки Негомилы, и этого должно было бы хватить, окажись он «тем самым». Однако Ольга глаз не открыла и продолжила сладко спать. К своему облегчению он отметил, что к её щекам вернулся румянец, а дыхание было ровным и глубоким.

– Ну, я не её истинная любовь. Ромчик, давай, какой ты друг будешь, если не попробуешь её пробудить!

– Чтобы потом она же из меня сделала чемодан, выдав мой скальп за крокодиловую кожу?!

– Ладно-ладно, – Красибор выставил перед собой руки, капитулируя. – Уверен, она оценит твою позицию, когда проснётся. И, кстати, ты скорее сгодился бы на реплику сумки из страусиной кожи, но проверять не будем. Тётушка Негомила, с Каракулиными всё в порядке?

– Зятёк, зови меня просто тётушкой, – заулыбалась женщина. – Чай не чужие люди. Да, они на кухне, пошли. А этому трусу пусть будет стыдно! – бросила она Роману через плечо.

Все трое Каракулиных с суровыми лицами пили травяной чай. Ажурные чашечки с цветочками смотрелись сюрреалистично в их грубых, тёмных от работы руках, но каждый из мужчин держал чашечки с предельной аккуратностью и пиететом. Стоило Красибору зайти, Батя Каракулин вперил в него тяжёлый взгляд, от которого, чего утаивать, у Красибора чуть затряслись поджилки. Он запоздало понял, что нужно как-то объясниться с колдуном насчёт всего случившегося, пообещать восстановить кузницу (непонятно пока как, но это детали) и, видимо, никогда больше не показываться ему на глаза, если хочет остаться живым,но Красибор не успел ничего сказать в своё оправдание, потому что борода Бати Каракулина резко метнулась вперёд и, схватив Красибора подобно лассо, притянула к своему хозяину. Колдун обнял его так резко, что сложно было сказать, хочет ли он проявить ласку или раздавить его, как мошку.

– Живёхонек, молодец – проговорил он, отпуская изрядно потрёпанного такими медвежьими объятиями Красибора и тут же пригрозив ему пальцем. – Восстанавливать кузню будешь помогать. Любишь ломать – люби и строить, щен.

Красибор ощутил, что дышать стало легче, и не только потому что Батя Каракулин выпустил его из рук, но и потому что стало очевидно: старик не злится. Браться Каракулины тоже одобрительно похлопали его по спине и заверили, что важнее, что всё обошлось.

– Когда начнём? – спросил Красибор воодушевлённо.

– Чай допьём и пойдём, – строго сказал Батя Каракулин, поднимая крохотную по сравнению с его ручищей чашечку. Но, заметив обречённый взгляд Красибора, передумал: – Ну или отдохнём денёк на ваших харчах, а строиться завтра будем, – и, наконец, добавил, глядя строго перед собой. – Иди поспи, щен, а то сдохнешь ещё и на нас работу всю скинешь.

Красибор не стал испытывать судьбу: поблагодарил его и заглянул в холодильник, намеренный перекусить чем-то, а затем последовать совету и хорошенько поспать. В холодильнике было грустно, и одинокий, всеми покинутый кусочек брауншвейгской колбасы выглядел достаточно привлекательным на фоне голых полок. Красибор сунул его в рот и закрыл холодильник, тут же вздрогнув от удивления и испуга: за дверцей скрывалась Ольга, своим внезапным появлением чуть не обеспечив сильнейшему из колдунов сердечный приступ. Красибор быстро отдышался и, зажав колбасу между зубов, принялся кружить подругу по кухне, счастливый от её пробуждения. Та проявляла протест тихим писком, но спустя минуту всё же была услышана, Красибор поставил её на пол и засыпал подругу вопросами: