Книга Перерождение. R+R FOREVER, страница 24 – Галина Чередий

— Тут согласна, — смирилась я.

— Угу, но он — мудак, — проворчала в свой стакан подруга, а ее возлюбленный посмотрел на нее с теплой улыбкой, словно она сказала нечто милое.

— Теперь версия номер два, — продолжил Двоедушный. — Говорим начистоту. С этим своим переворотом мироустройства в оборотнячем сообществе ты офигеть как много работаешь, Аврора. И это я тебе как опытный трудоголик говорю. И чтобы соответствовать твоему темпу, альфе тоже приходится впахиватьпочти без передышек, учитывая, что изначально в его планах на житие вообще не было подобных великих свершений. Естественный вопрос, возникающий у любящего партнера при таком положении вещей: откуда, к чертям, взять еще время и на ребенка? Отдать ему и те крохи, что остаются вам друг на друга?

— Мудак и эгоист, — постановила Маша.

— Нормальный мужик, дорогая, — без малейшей тени раздражения поправил ее полудемон. — Мы любим изображать независимых немногословных бруташек, коим море по колено, но до смешного сильно нуждаемся в вашем внимании, в том, чтобы вы принадлежали хоть недолго и телом, и каждой мыслью исключительно нам, будь это дикий секс или же ленивые валяшки-обнимашки на диване перед телеком, смысл которых — ничегонеделанье, но вдвоем. И надо заметить, что второй вариант с годами, проведенными вместе, становится постепенно актуальнее, а не наоборот. А все потому, что на секс-то мы всегда момент урвем, а вот на элементарную нежность их не хватает. Сначала-то вроде и фиг бы с ним, но потом…

— Ты сейчас конкретно Риэра имеешь в виду, или мне это как намек на нас воспринимать? — вскинувшись, подозрительно прищурилась Маша.

— Свет мой, если бы я считал, что твоя возня в этом Доме Безопасности (или как там эта блажь твоя называется) — помеха нашим отношениям, то сразу бы от нее избавился, ибо ничто не встанет между мной и тобой, — лицо Двоедушного оставалось безмятежным, но от слов веяло твердостью титана.

— Ничего бы ты не сделал! — Маша чуть подалась вперед, создавая видимость угрозы.

— Ничего не собираюсь делать, — вкрадчиво поправил ее Сай. — А все потому, что вся эта суета благотворно на тебя влияет, дорогая.

— Вовсе не поэтому, — усмехнувшись, возразила подруга. — Ты меня любишь и знаешь, как много для меня стала значить эта работа, и как бы тебя ни раздражало, что я торчу там сутками напролет, ты никогда не станешь этому препятствовать.

Исайтари поднял свою идеальную светлую бровь, будто секунду раздумывал над тем, как возразить своей любимой, но после беспечно пожал плечами и кивнул.

— Ты права, жизнь моя.

— А я тебя люблю за то, что ты вот такой, — скользнув ладонями по гладкому камню барной стойки, Маша накрыла им руки своего мужчины. — Временами невыносимый, не уступающий в чем-то мне ни миллиметра, оберегающий до маниакальногоуровня, но во всем остальном готовый на все что угодно ради моего счастья, комфорта и безопасности.

— Ну, вообще-то, я думал, список моих недостатков будет состоять лишь из одного пункта, — проворчал полудемон с довольной ухмылкой, а подруга оторвалась от созерцания его влюбленными глазами, повернулась ко мне, и что-то в решительном сверкании ее глаз насторожило меня.

— Короче, Рорька, Сай может тебе тут хоть до новых веников вешать лапшу психологическую на все выступающие части тела, пока не заболтает до коматоза, потому что его цель сейчас — задолбать и запутать тебя разговорами о Риэре так, что через несколько часов ты станешь рыдать от умиления и сострадания к нему бедняге, простишь альфе и нынешние грехи, и авансом будущие на сто лет вперед.