Книга Перерождение. R+R FOREVER, страница 8 – Галина Чередий

— Ближайшие несколько часов я собираюсь утолять совсем другой голод, дорогая, — усмехнулся я ее понимающей улыбке.

— А после этих часов я тем более буду не способна к кулинарии, — фыркнула она, одергивая платье и хлопнув меня по кисти, которой я ненавязчиво облапал ее левую грудь. Зараза, что-то я просто не в состоянии перестать ее тискать, даже понимая, что это задерживает нас.

— У Барса полно консервов, — мне чуть ли не руками пришлось ноги переставлять, чтобы начать отходить от нее, — а ветеринар велел ему худеть, так что я его подрежу на жрачку, если сильно прижмет.

— Как знаешь, но я все-таки позвоню в доставку, — пожала Рори плечами, усаживаясь в машину.

— Совершенно напрасно, ближайшее время некому будет выйти и забрать заказ! — нахально огрызнулся я и задом пошел к своей тачке. Блин, какая же пупс у меня охрененная, особенно когда вот такая: раскрасневшаяся, растрепанная, с этим влажным лихорадочным блеском в глазах, как у женщины, которую хорошо отымели только что, и она точно хочет продолжения и знает, что оно будет.

До дома мы неслись как оглашенные, Рори припарковалась перед самым крыльцом, но только вылезла из салона, я подхватил ее, на ходу вытряхивая из туфель, и дверь толкнул спиной, целуя ее остервенело. Сука, скучал, всегда скучал по ней зверски, уезжая, но сейчас аж колбасило от неимоверного желания вернуться в нее, уничтожить все преграды и малейшее расстояние между нами. Дурел, не сдерживаясь, рычал и рвал ткань, освобождая себе путь, не в состоянии терпеть, усадил ее на тумбу в прихожей и трахал снова, как ополоумевший, будто и не занимались мы этим только что на дороге. Рори в долгу не осталась, и к финалу моя рубашка превратилась в клочья, а спина и плечи были исполосованы ее ногтями, в изгибе шеи горел след от укуса.

— Добро пожаловать домой! — задыхаясь, пробормотала она, бессильно обвиснув на мне, едва наступило краткое затишье.

— Вот уж спасибо за теплый прием! — хмыкнул я, стиснув ее ягодицу, и шевельнул бедрами, напоминая, что мы еще соединены. — Нет места лучше, чем свой дом.

Покряхтывая и матерясь под нос, я таки стряхнул с ног гребаные джинсы, умудрившись не отпускать Аврору, и донес ее наконец до душевой кабины, где начал смывать пот и скользкую влагу между ног, испытывая дурацкое недовольство по этому поводу. Опустился на колени, проскальзывая в ее влажную жару пальцами, и прижался к лобку губами.

— Волчара, даймне хоть дух перевести пару минут, — прохныкала она, но заерзавшие бедра выдали ее с головой.

— Никаких передышек, детка, — проворчал я и протолкнул язык между чуть припухшими складочками, наслаждаясь прерывистым всхлипом сверху, и тут же упал на задницу. — Твою же ж мать! У тебя вот-вот овуляция начнется. Черт-черт-черт!

Заполошно вскочив, впоролся макушкой в полочку, начисто снес ее — баночки, флаконы посыпались нам под ноги, и один, как натуральное западло, был стеклянным и разлетелся в миллион осколков. Выругавшись, качнулся в сторону, бухнув плечом в тут же треснувшую прозрачную стенку душа, и замер, ощущая себя пойманным в ловушку зверем, у которого к тому же еще и отняли весь воздух.

— Не шевелись! — прохрипел я и дернул головку душа, выломав к черту крепление, смыл все мелкие блестящие стекляшки вперемешку с розоватой пеной в слив, по-идиотски избегая встречаться глазами со своей женщиной, взирающей на меня недоуменно и безмолвно.