Книга Ты вернешься!, страница 102 – Галина Чередий

Шли секунды, но, походу, никому до этого дела не было, и я двинулся дальше. Лестница даже выглядела адски скрипучей, так что я бросил к чертям оружие, просто обратился и мягко спрыгнул сначала на второй этаж, а потом и внизна первый, где витали запахи моей княжны и ее захватчика. Особо принюхивается не было необходимости, в явно многолетнем слое пыли на полу четко видны были следы, ведущие почему-то к, казалось бы, глухой каменной стене. Частично трансформировавшись, начал шарить по ней в поисках скрытого механизма, и тут по сознанию врезало ментальной волной ярости. Она шарахнула по моему разуму и даже почудилось, что впилась в кости, хорошенько так тряхнув, словно собираясь вытрясти скелет из плоти. И только после до слуха дошел рев. Сначала полный гнева, а потом и боли.

Эрин очнулась и с ней происходит что-то хреновое. Осознание этого опять тряхнуло меня, и куда как мощнее, чем удар ее силы только что. Проклятая стена не поддавалась, я облапал уже все камни и истоптал доски, но рычаг не находился. Новая волна ментальной силы пришла из-за преграды, и на этот раз за ней следовал женский вопль боли, который буквально швырнул меня плечом в сраную стену со всей дури. Что-то скрежетнуло, как если бы сломалось нечто металлическое и стена наконец дрогнула и слегка повернулась, открыв ещё не проход, но щель. Понесло сырой затхлостью и старой смертью, волнообразно усилились звуки, позволяя теперь разобрать слова.

— Рин, прошу тебя, прекрати, ты только причиняешь себе этим боль. — донёсся до меня приглушенный расстоянием голос Георга. — Эту тюрьму строили примы для примов же когда-то очень давно. Любая попытка перекинуться в истинную форму или ударить ментально тут против тебя большей частью и обращается. Стены отделаны минералом, гасящим практически ментальную силу, а ключи от решетки и ошейника хранятся в кабинете в поселении. Даже если тебе и удастся подавить меня и заставить захотеть освободить, то сразу это физически невозможно, а по пути за ключами влияние развеется, поэтому прекрати издеваться над собой, Рин. Мне дорого твое здоровье.

— Мерзавец! Я считала тебя другом! Доверяла тебе! А ты…

Я продолжал давить на дверь, но она поддавалась невыносимо медленно.

— А я никогда и ни в чем твоего доверия не обманывал, Эрин, и ничего действительно дурного против тебя конкретно не замышлял. — ровным тоном прервал княжну ублюдок.

— Вот как? Лгать мне годами, послать на смерть моего сына, устроить засаду, пытаясь убить, а теперь нацепить рабский ошейник и запереть в проклятомказемате называется не замышлять дурного? Ты убил Руса!

В последнем выкрике было столько острой боли моей любимой, что я устыдился и поклялся вымаливать прощение еще и за это у нее. За все-все и никогда не причинять страданий больше.

— Я организовал устранение Дикого, раз уж тебе удалось выманить его и предоставить такую замечательную возможность. Не ожидал, конечно, от него такого безрассудства, но раз уж тебе удалось так легко заставить его забыть о любой осторожности… И мне странно, что ты, как прима Курта ещё и это пытаешься поставить мне в упрек. Он — враг.

— Мой единственный враг — это ты, Георг. — процедила с ненавистью княжна.

— Ты ошибаешься, Рин. Я всегда был твоим другом и защитником. Здесь и в таком положении ты сейчас всего лишь потому, что нам нужно впервые поговорить действительно откровенно. Я знаю тебя , знаю, что многое, что расскажу, тебе совершенно не понравиться и, будь у тебя возможность, ты напала и убила бы меня, не дослушав и до половины. Но я уверен, со временем ты остынешь и поймешь — все и всегда я делал для твоей защиты и блага.