Книга Ты вернешься!, страница 94 – Галина Чередий

— Хреновый расклад. Для Эрин, но необыкновенно удачный для тебя. — язвительно заметил я.

— Рус! — глянула на меня строго княжна.

— На что-то намекаешь, Дикий? — оскалился в мою сторону Георг, просто неимоверно искушая забить ему зубы в глотку.

— Вовсе нет. Прямо говорю, что ставить в подобный момент на ворота исключительно молодняк, не испытывающий ещё нужного почтения перед примой и едва знающий ее, я бы не стал, если бы не рассчитывал на возникновение ситуации вроде этой. — я не отводил взгляда, давая понять, что его манипуляции вижу насквозь, и Георг поспешил оборвать наш визуальный контакт, уставившись лживо-преданно на Эрин.

— Вот как? Эрин, тогда почему же я поспешил вмешаться? — обратился он к ней, нарочито типа исключая меня из беседы.

— Может потому, что у ворот появились и члены стаи постарше, а может, потому, что и так вышло тебе на руку. Эдакая наглядная демонстрация, кто рулит в стае реально. — не промолчал я и, встав за спиной княжны, обнял ее, подпирая спину и демонстративно окружая собой.

— Рус! — качнула она головой, показывая недовольство вмешательством в беседу, но не отстранилась, потребовав у дернувшего щекой засранца ответа. — Зачем ты подтолкнул Эрика к нападению на стаи Дикого? И не нужно говорить, что это не так.

— Тогда я промолчу. — процедил с псевдо обиженной рожей Георг. — Эрин, что с тобой происходит? Столько лет нашей дружбы и моей преданности во всем вдруг стали ничем? Ты врываешься сюда и требуешь у меня ответов, заранее обвиняя по умолчанию и более того — ты позволяешь делать это в твоем присутствии чужаку и врагу. Что с нами стало?

От последней фразы, произнесенной с такими театральными упреком и тоской, у меня завибрировало в груди от рыка. Это его “с нами”, бесило, было жирной кляксой чего-то интимного, только им типа принадлежащего, чем ублюдок тыкнул именно мне в глаза.

— Ты мне скажи, что с нами стало, Гера. Как так вышло, что ты решил избавиться от моего сына? Он мешает твоим планам на будущее? Поэтому ты заводил речь о том, чтобы я не ехала вытаскивать его из плена и о том, что у нас могут быть еще свои дети. Те самые, твои потомки, которым бы ты хотел оставить власть у Курта, чему мешал бы Эрик.

— Ушам своим не верю, Эрин! Эрик — избалованныймальчишка, который меня терпеть не может, ему ничего не стоило наговорить обо мне всякой ерунды, и тебе это прекрасно известно. И чем бы нашим общим детям, пусть и не стопроцентным примам, помешал бы потомок этой дворняги? Ты же не думала, что Курта хоть когда-нибудь потерпели бы его над собой?

Я уже собрался показать, как дворняги умеют указывать место чистокровным псам, особенно когда дело касается их потомства, но Эрин опередила меня. Метнулась вперед, вырвавшись из моих объятий, и через долю мгновения Георг влетел спиной в стену кабинета, сполз на пол и оказался на заднице, держась рукой за челюсть.

— Рус — прим своей стаи! — рявкнула моя княжна, нависая над ним. — Чистокровный или обращенный, какая разница, если он сумел достигнуть такой силы! У хранимых Луной именно личная мощь всегда давала статус и право брать все желаемое, разве нет? В моем сыне течет кровь двух примов, так что, у тебя нет никакого права говорить о его происхождении с пренебрежением и оспаривать будущую возможность встать над Курта.