Книга Порченый подарок, страница 120 – Галина Чередий

Чей-то допрос с пристрастием? Даже пытки? Просто экзекуция провинившихся? Натравливание на них тех самых жутких животных, что издают этот шум? Думать о Бора, совершающем нечто жестокое, было неприятно, но я ненастолько нежный аристократический цветочек, не знающий неприятной подноготной сути власти, чтобы меня это слишком оттолкнуло. Мой супруг — человек у руля государства, а это означает быть не только добреньким правителем, но и жесткой карающей десницей при необходимости, а необходимость есть почти всегда, ибо вызывать на себя ненависть и недовольство — неизбежный удел всех власть имущих.

— Мне всего лишь нужно будет ненадолго отлучиться, Ликоли, — ответил мне муж как-то неопределенно. Понять, не хочет ли он оставлять меня посреди дороги, или же не слишком доверяет остаться один на один с ребенком, или все же дела действительно не столь безотлагательны, было невозможно.

Однако ушел он сразу, как только вверил Гису нянькам, а меня довел до нашей спальни, пообещав скоро быть, но вернулся лишь несколько часов спустя, когда настало время ужина. Бора прямо-таки промчался мимо меня в купальню, не дав рассмотреть себя, а когда я последовала за ним, то почувствовала шлейф незнакомого запаха, вызвавший в моем разуме ассоциации с чем-то животным и одновременно кисловато-железным.

— Хочешь поесть внизу или, может, останемся тут, одни? — дразняще подмигнул мне супруг, тряхнув мокрыми волосами, но настоящей легкости или заигрывания в его тоне не улавливалось.

— Случилось что-то опять? — осторожно спросила, и предводитель мигом неуловимо помрачнел, хоть улыбка не исчезла с его лица. Вот только теперь она не выглядела проявлением радости или украшением, а выполняла роль ширмы, и мне действительно было очень сильно интересно, что же такое видит необходимость скрыть от меня такой, безусловно, сильный и вроде как открытый человек, как мой анир.

— Ничего такого, что было бы связано с тобой напрямую, — ответил Бора, окунулся в последний раз и, по обыкновению, выпрыгнул из бадьи легко и пружинисто, будто хищник, приблизился ко мне стремительно, заставляя затрепетать мое сердце видом своего огромного мускулистого тела и воспрявшей мужественности, говорящей о его однозначном желании.

Мгновенно стало жарко и нечем дышать, во мне вдруг разом запылали три очага живого тепла: опьяняющий и выметающий все, кроме глубинных, несущихся в обход разума, воспоминаний о наслаждении в голове, щемяще-трепетный, пронзающий на прежде незнакомом уровне, в середине груди, и в низу живота,такой сладко-жгучий, будто волны молодого подогретого меда. Бора обхватил мои щеки мокрыми ладонями, явно собираясь поцеловать, и хоть часть меня и твердила, что он таким образом намеренно избегает разговора, отвлекает меня, а возможно, и себя от чего-то важного и, скорее всего, не слишком приятного, но я разомкнула с готовностью губы ему навстречу. Однако мой муж одарил меня лишь легким касанием и неожиданно отстранился, меняясь в лице, уставившись, почти впившись, своими глазами в мои.

— Скажи мне, Ликоли, что способно тебя оттолкнуть в мужчине безвозвратно, отвернуть от него насовсем, лишить его любого шанса хоть когда-то добиться твоей любви? — прошептал он.

Я попыталась ускользнуть от требовательного проникновения его вопрошающего взгляда, дать себе время найти правильный, а не первый пришедший на ум ответ, но Бора слегка тряхнул меня, запрещая прятаться.