Книга Порченый подарок, страница 183 – Галина Чередий

Глядела и глядела, и неожиданно поняла, что уже не выискиваю ответов на эту мрачную головоломку, а любуюсь Бора. Ласкаю взглядом и упиваюсь, словно парю над полом, ног не чуя от осознания, что он мой. Что знаю: пахнет так, что в голове мутится, какова на вкус его кожа, как он касается моего тела, а кажется и сердца, как глаз с меня не сводит, позволяя уверовать, что и в самом деле нет мне равных на свете по красоте… И я почему-то должна допустить, что это временно и преходяще? Что такое доступно будет и с кем-то другим, а то и больше? Нет! Я отказываюсь сомневаться, отказываюсь принять неизбежность такого хода вещей, отказываюсь упускать свое счастье сейчас… Счастье — верно! То, что я испытываю рядом с Бора, в его объятиях, просто глядя на него, — это счастье! По крайней мере, я готова признать его таковым, а вот запретить себе в него погружаться все глубже — не готова. Так что все правильно я сказала — пусть катится кресс Инослас к шарааку! Добираться до меня со своими ядовитыми измышлениями ему не позволю.

Бора, как будто уловив мои мысли, вскинул голову, уставившись на меня, маячащую в оконном проеме, и его глаза прищурились, выдавая подавленную улыбку. Ну да, нам же пока не стоит наполнять все окружающее пространство флюидами взаимной радости и тяги, так что и я лишь прикусила краешек нижней губы, давя ответную улыбку.

«Моя Ликоли», — произнес муж одними губами.

«Твоя», — кивнула я ему, кратко прижав ладонь к сердцу, и увидела, как расширилась его обнаженная грудь от мощного резкого вдоха.

Предводитель стремительно отвернулся и, как сухую ветку, подхватил со снега толстенное бревно, чтобы с силой воткнуть его в выкопанную яму. Его мышцы бугрились, его кожа поблескивала от пота, но именно меня накрыло таким сокрушительным порывом жара, что пришлось прижаться лбом к холодному стеклу и вцепиться в подоконник, удерживая себя прямо.

Еще один короткий взгляд от Бора, и его губы прошептали «скоро», как если бы его самого сжигал тот же невидимый пожар, что и меня.

Зимние сумерки налетели стремительно,как если бы небесный свет закрыли крылья огромной птицы, и мне почти ничего стало не разглядеть, кроме крупных мужских силуэтов в отблесках нескольких разведенных внизу костров. Похоже, работы скоро остановят и Бора с воинами явятся в дом, голодные и уставшие. Я почти бегом кинулась в ванную, подкинула дров в топку под купальней и собралась спуститься в трапезный зал, чтобы встретить там мужа. Но, едва распахнув дверь, столкнулась с ним, практически взлетевшим по лестнице с большим блюдом в руках.

— Разве мы не пойдем ужинать с остальными? — спросила, когда Бора, с улыбкой настолько предвкушающей, что она вполне сошла бы за зловещую, приянлся медленно теснить меня обратно в нашу спальню.

— Нет, — только и сказал он, убирая препятствие в виде горы принесенной им пищи в сторону на вытянутой руке.

Предводитель наклонился ко мне, и, ни секунды не колеблясь, я приподнялась на цыпочки, встречая его на полпути. Поцелуй был похож на вспышку рунаэского праздничного цветного огня, тут же ослепившего и захватившего тело и разум. Соприкасались лишь наши ласкающие друг друга рты, чего мне вмиг стало недостаточно, и я, совсем осмелев, скользнула ладонями по колючим щекам супруга, стремясь обхватить его затылок, и выгнулась навстречу, толкаясь своей резко отяжелевшей и занывшей грудью в его широкую и твердую. Но Бора тут же отстранился, издав болезненный стон.