Книга Порченый подарок, страница 46 – Галина Чередий

Конгинда издала каркающий звук, словно мои последние слова встали ей поперек горла.

— Кто знает, каких мерзостей принято требовать даже от законной супруги у этих дикарей? — придушенно зашептала она, пронзая меня кипящим от праведного гнева взглядом, под которым и раздеться-то было неловко. — На вашем месте я бы вела себя чрезвычайно отстраненно и всячески подчеркнула, как тяготит вас необходимость потакать низменным прихотям варвара, и глядишь — ему быстро надоест и он оставит вас в покое со своими домогательствами сразу после зачатияребенка. Сейчас же он смотрит на вас так, будто вы лучшая еда из всех, что ему случалось увидать, и готов наброситься и сожрать, как животное. Отвратительно!

— Кресса Конгинда, а я вот безмерно рада, что каждая из нас на своем месте!

— Мне это следует понимать как то, что брак с этим… аниром наполняет вас радостью? — язвительно спросила она.

— Вам это следует понимать как то, что в ваши обязанности входит помочь мне с одеждой и прической и стать свидетельницей обряда моего супружества, и на этом все! Давать мне какие-либо, безусловно, ценные советы вас кто-то уполномочил?

Кресса поджала тонкие губы и опустила осуждающий взор.

— Нет, кресса Греймунна.

— Ну раз так, то я бы хотела продолжить подготовку в тишине. Вы не против?

— Как я могу… — начала она мямлить.

— Вот и договорились, — отрезала я.

О, Пресветлая, где бы мне еще набраться решимости разобраться и в ситуации с Иносласом с такой же легкостью? И возможно ли это вообще?

От помощи обиженно сопящей аристократки с мытьем волос я отказалась, и пока приводила себя в порядок, поливаясь теплой водой и натираясь мягкой мочалкой с душистым мылом, Конгинда возилась в сундуках, откуда извлекла наконец богато расшитое платье традиционного цвета первой весенней листвы.

Проследив взглядом за женщиной, расправлявшей складки ткани, я подумала, что в первый раз было как-то не до соблюдения всех традиций и в одежде, и в остальном. Не вел меня к алтарю отец тогда, не поведет и сейчас. Не говорит ли это о том, что мой второй брак окажется не намного удачнее предыдущего. Прежде меня всегда забавляло маниакальное следование всяким традициям, а временами и раздражало, но для чего-то же их придумывали, соблюдали их поколениями… Ой да ерунда! Как будто все, кто женился с дотошным соблюдением ритуалов, стали счастливыми в супружестве. Да и никакого особого счастья я не жду, не превратилось бы в кошмар — и то славно.

Мои черные и без того непослушно-волнистые волосы совсем закрутились после мытья, что вызвало очередную недовольную гримасу Конгинды, когда она взялась помогать мне их просушивать мягким полотном. Пряди гелиизенских чистокровных аристократок были обычно разных светлых оттенков и прямыми, легко укладывались в любые сложные прически, а мои упрямые — наследие рунаэсской половины крови,вечно из них вылезали и растрепывались. Но добровольная помощница взялась за них с таким рвением, которое впору было бы именовать, скорее, остервенением, что уж точно или уложит их как надо, или оставит меня лысой.

— Ну вот, хоть что-то получилось, — с самодовольством произнесла она, доставая из короба зеркало и демонстрируя мне результат.

Да уж… Что-то точно получилось. Некая конструкция из золотых нитей и безумного количества шпилек со сверкающими камнями головками, коих было едва ли не больше чем самих волос, и при каждом повороте головы она переливалась всеми цветами радуги, отчего моя не слишком сияющая после болезни смуглая кожа стала казаться вообще какой-то сероватой.