Онлайн книга «Несекретные материалы»
|
Так, теперь нужно заняться лицом. Нанесу-ка автозагар. Мазать надо неравномерно, тогда получится впечатление натуральной обветренной кожи. Темные тени под глаза, излюбленная народом кровавая помада, голубые веки, кирпичный румянец, угольные брови – да, теперь меня и мать родная не узнала бы. Остался последний штришок. Из крохотной коробочки достаю линзы, и, пожалуйста, из зеркала на меня глядит типичная жительница сельской местности с карими глазами, сделавшая ради визита в город праздничный макияж. Такой бабе «Вольво» не годится. Поэтому докатила на своем автомобиле до площади трех вокзалов и пристроила его на платной стоянке. До института, где учится Нина, рукой подать, ну в крайности сяду в троллейбус. Но не успела сделать и пятнадцати шагов в сторону, как около притормозило такси. Высунулся паренек жуликоватого вида и осведомился: – Эй, тетя, «Московский» ищешь? Садись, дешево отвезу. Я поглядела на стоящее в ста метрах здание универмага и чуть не расхохоталась. Здорово загримировалась, если даже таксист принял за деревенщину и решил обмануть. Но наглецов следует учить, преподаватель во мне неистребим. – Сделай милость, сыночек, добрось, а то растерялась в вашей Москве проклятой, ишь транспорту сколько. – Не боись, – успокоил негодник, – мигом домчу. И он принялся кружить по переулкам. Время от времени из моей груди вырывался боязливый крик: – Ой, ой, сыночек, не так шибко, убьемся! Парень хмыкал и накручивал баранку. Рейс длился минут десять. Наконец такси замерло у входа в универмаг. – Сто рублей, – велел шофер. Я подала монетку. – Ну, бабка, – обалдел парень, – белены объелась, это же рубль! – Именно столько стоит в Москве проехать несколько метров, которые отделяли место посадки от входа в магазин, – спокойно пояснила я. – Ты чего?! – обозлился парень. – Катал почти полчаса. – Не кататься садилась, а до места ехать, впрочем, если желаете, можем позвать милиционера в качестве третейского судьи, – сообщила я, выходя на улицу. В следующий раз поостережется врать провинциалкам. По коридорам института шла в самом радужном настроении – люблю, когда день удачно начинается. Как запряжешь, так и поедешь. В учебной части за столами сидели несколько женщин. Они подняли глаза и обозрели неинтеллигентного вида лицо, потом отметили дешевую китайскую куртку с мехом «норки», грязные дутые сапоги и юбку с люрексом. – Что хотите? – весьма нелюбезно осведомилась одна. – Веру Ивановну как найти? – Это я, – откликнулась дама. – Здрассти, от Прохора приехала, из Горловки, уж думала, не найду. – Ах от дедушки! – мигом оживилась Никитина, потом повернулась к коллегам и попросила: – Девочки, пойду гостью чайком угощу. – Конечно, – хором ответили остальные, разом потерявшие ко мне всякий интерес. Вера Ивановна завела меня в небольшую комнатку, села за стол и, не включив электрический чайник, резко спросила: – Так зачем пожаловали? Деловая дама, сразу быка за рога хватает. Но я тоже не промах и из образа не выйду, потому что это опасно. – Да вот и не знаю прям, дело-то такое… – Говорите, – велела Никитина, раскуривая прямо мне в лицо довольно вонючую коричневую сигарку. Я принялась судорожно кашлять, причем не притворялась – терпеть не могу чужого дыма. – Ну, быстрей, – поторопила Вера Ивановна, – на работе нахожусь. – Прохор говорил, документики на дом ищете? Купчую крепость и прочее… – Знаете, где лежат? – спокойно осведомилась дама. – Да. – Настоящие? – А то, Авдотья сберегла. Отдала дочери, а та мне. Только незадача выходит. – Какая? – В бумагах стоит фамилия Корзинкиных, а Трофим-то жил по паспорту Никитина, трудно доказать право владения. – Ну это не ваша забота, – отрезала инспекторша, – сколько хотите за купчую? – Дорого. – Называйте цену. – А ваша какая? – решила я продемонстрировать крестьянскую хитрость. – 500 долларов, – невозмутимо сообщила Вера Ивановна. Я поперхнулась от возмущения. – Да вы чё?! Меньше 10 тысяч «зеленых» и говорить не стану. Настал черед возмущаться Никитиной. – Дорогая! Как у тебя с головой? Откуда я возьму такие деньги? Сама видишь, в институте работаю, 400 рублей получаю. Давай говорить о разумных цифрах, ну тысячу баксов, предположим, наскребу, в долги влезу… – Ну и хитра, – нагло заявила я, – да ты по этим бумагам можешь и на дом претендовать и на землю, золотое дно просто. Нет уж, готовь как минимум восемь. – Господи, видела усадьбу? Развалины! И участок давно заброшен, культивировать никаких средств не хватит. Просто так хотим ведь, в собственность оформить, ради памяти предков. Жить там никто не будет, нам ее и не отремонтировать, да и содержать не по карману. Я покачала головой. – Ну как хочешь, мое слово крепкое, семь тысяч – последняя цена, и времени на раздумья до вечера. Не хочешь платить – не надо. Другим наследникам продам, а вы уже потом в своей семье решайте, как делиться! Вера Ивановна просто подскочила на стуле. – Чего несешь? Какие такие наследники? Только я да сын и остались. – Ну прям, – усмехнулась я, – брат Трофима, Николай, за границу бежал, выжил, там целая ветвь Корзинкиных. Между прочим, и Прохор, и Авдотья с ними переписывались, и адресок мне дали. Черкану пару строк, небось не забыли родной язык – откликнутся. У Никитиной слегка порозовело лицо, и она твердо заявила: – Две тысячи, и точка. А там, если хочешь, пиши, но знаю точно, что Корзинкиных в Париже не осталось, одна жена Василия, но она француженка. Отсудить дом ничего не стоит, даже при условии, если у нее на руках будет купчая. И потом, это еще вопрос, настоящий ли Корзинкин Николай. Между нами, матушка-то его еще та пройда была. Трофим перед смертью рассказал. – Да ну, врешь? – изобразила я удивление. |