Онлайн книга «Несекретные материалы»
|
– Хотели отправить в «Альбатрос» под видом туриста своего сотрудника. Думали посмотреть, как работает канал, а тут ты, моя радость, с щенячьим энтузиазмом кинулась с головой в омут, вот «засланный казачок» и не понадобился. Проследили сначала за Лолой, потом за сотрудниками лагеря, которые готовили «посещение». Так что большое спасибо. Хочешь благодарность в приказе, как внештатному работнику, объявлю? А можно часы с гравировкой «За храбрость» вручить, – издевался полковник. Я потрясенно молчала. – Впрочем, ты тоже должна меня поблагодарить, – не успокаивался приятель. – За что?! – Ну с чего бы это все твои домашние укатили в Петербург? – Ты хочешь сказать… – Именно. Просто попросил их на денек убраться из дома, чтобы сумасшедшая мамаша чувствовала себя в безопасности. Я-то понимал, как кипят твои мозги при мысли о том, что нужно придумать, дабы родственники не заметили твоего отсутствия. – И они согласились? Все?! – Ну не совсем бескорыстно, – гадко хихикнул приятель, – пришлось потратиться. Две коробки корзиночек с белым кремом, фигурка таксы и баллон суперполироля для «Мерседеса» – вот твоя цена. Слова не вылетали из горла. Продать мать за пирожные, фарфоровую собачку и автомобильную натирку – непостижимо! – А что будет со мной? – робко поинтересовался Базиль. Полковник с сомнением поглядел на Корзинкина. – В зависимости от того, как поведете себя на следствии. Скорей всего просто выдворят из страны и запретят в дальнейшем въезд в Россию. Вы знали, что людей специально калечили, делали из них инвалидов? – Нет, нет, – испугался Базиль, – думал, и правда инвалиды детства или жертвы болезни. Конечно, некрасиво, но это давало им заработок… А экстремальный туризм выглядел вообще невинно… Кстати, я ничего не организовывал, лишь находил клиентов. В Москве проблемы решали Никитины. – Вот и расскажите следователю, – посоветовал полковник, – ладно, поеду переоденусь и на работу. В дверях он остановился и сказал: – Не вздумайте куда-нибудь деться, пускаться в бега или прятаться. Мы остались одни. – Зачем дал кардиган Тимофею? – спросила я. – Ничего никому не давал, – возмутился приятель, – все вещи у меня отобрали еще в доме у Никитина. Так, значит, Тиме понравилась кофта, и он решил ее просто-напросто присвоить. Не подумал, что вещь станет уликой. Базиль принялся бегать по кухоньке, натыкаясь на мебель. – Боже, Тимофей! Мальчик! Воспитанный, интеллигентный, говорит по-французски, играет на пианино – и вдруг хладнокровный киллер! Не верю! В роду Корзинкиных никогда не было убийц! На протяжении всей семейной истории – ни одного! – Вот и нет, – обозлилась я, – твои прапрабабушка и прапрадедушка преспокойненько удавили свою дочь, да еще и ее новорожденного младенца в колыбели. А милый, воспитанный Тимофей напал на одинокую женщину и не постеснялся залезть к ней в лифчик, чтобы украсть документы на дом и землю. Выпалив эту фразу, я моментально вспотела. Только сейчас поняла, чем рисковала, заявившись в гости к Вере Никитиной! Базиль растерянно глядел в пустую чашку. – Слушай, – велела я, – рассказывай теперь, что лежало в могиле несчастного младенца Земцова. – Ничего, – упорно ответил Корзинкин. – Хватит! Может, Дегтярев тебе и поверил, но только не я! – Отчего же! – Да ты сто раз повторил, что ниша была затянута паутиной… А там чисто, сухо и никаких признаков пауков. Базиль открыл было рот, но я быстро замахала руками. – Ой, только не надо врать, будто обтирал тайник носовым платком. Я охотно верю, что, когда ты открыл «хованку», там и в самом деле была паутина, но, когда вытащил сундучок, она порушилась. Корзинкин вздохнул: – Да не было там никаких драгоценностей в сундуках. – А что? Что там лежало? – Письма. – Письма? – разочарованно протянула я. – Весь сыр-бор из-за исписанных бумажек? – Личные послания невинно убиенного императора Николая II к жене Александре Федоровне. Всего двадцать пять штук. Я онемела. Это почище любых сокровищ! Да сейчас за эти «бумажки» можно получить миллионы долларов! – Как попала царская переписка к Корзинкиным? – Мать Николая из семьи дворян Вяземских. Ее старшая сестра служила фрейлиной. Когда стало ясно, что дело худо, близкая подруга императрицы Анна Вырубова стала прятать архив. Что-то увезла сама, что-то раздала особо приближенным с наказом беречь пуще глаз. Елена Вяземская привезла письма в деревню и велела спрятать. Про тайничок в могиле знали все родственники. У Гликерии Корзинкиной после убийства дочери слегка помутился рассудок. Она принялась замаливать грех, потом вызвала мастера и велела сделать нишу. Хотела, чтобы сын кремировал ее после кончины, а урну поставил в могилу к Насте. Но Андрей не исполнил последнюю волю покойной, похоронил, как подобает по христианскому обряду, на кладбище, а не за оградой… А когда пришлось прятать переписку, вспомнили про «колумбарий», там и сложили. Елена вернулась в Петербург. Дворянство искренне считало, что большевики ненадолго пришли к власти и надо только переждать, пока все вернется на круги своя. Кто же знал, что так печально закончится – Мария и Андрей погибнут, Николай окажется на чужбине, а Трофим всю жизнь проведет под чужим именем! Теперь род Корзинкиных окончательно прервется… У нас детей нет, а Тимофей – убийца… Эх! Он безнадежно махнул рукой. «Да и избалованная Риточка, дочурка Алексея, тоже не может считаться лучшим представителем семьи», – подумала я, но вслух произнесла: – Ну и где документы? – У Прохора, в Горловке. – Как? Ты виделся со стариком? – Да, я велел спрятать шкатулку получше, он и снес в погреб. Ну, Прохор – кремень. Вот она, старая выучка – ни словом не обмолвился, что знает о приезде Базиля, даже увидав паспорт, не раскололся. Вот это верность! – Что же не рассказал Алексею о кладе, когда тебя спрятали в башне? |