Книга Жена моего мужа, страница 19 – Дарья Донцова

– Ой, не могу, – покатывалась с хохоту молодая, – глянь, Сережка, как гражданочка сидит, ровно собака в будке, и сумочку крепенько держит. Ну, молодец – не растерялась.

Незлобливый Сережа хохотнул в ответ.

– Кончай базар! – прикрикнула на не вовремя развеселившуюся молодежь пожилая тюремщица.

Втроем они подняли столик, и я выпала наружу. Спину ломило от неудобного, скрюченного положения. Я попыталась встать на онемевшие ноги и тут же схватилась за отчаянно болевшую поясницу. На глаза набежали слезы, всегда начинаю плакать, если понюхаю пыль. Вера Алексеевна поглядела на меня с жалостью, Сережа и Катька тихо пересмеивались.

– Идите, маманя, – строго сообщил милиционер, – за ваше хамство сегодня передачи не принимают. Вона чего удумали – при исполнении оскорблять!

Подхватив сумку, я молча пошлепала к выходу. Безропотное подчинение приказу растопило ледяное сердце приемщицы.

– Ой, матеря несчастные, – пробормотала Вера Алексеевна. – Вернись, гражданочка. Катька, прими у ней вещички, чай не звери мы, понимаем. Думаешь, чего в тюрьме работаем? Дитев да внучков кормить надо!

Разбитная Катька принялась оглядывать вещи.

– Видать, не бедствуешь, – заключила она, вертя джинсы, – люди что попроще сюда несут, а тут сплошная фирма. «Тэтрис» не возьму, не положен.

Я молча достала кошелек. Катерина помяла в руках бумажки.

– Ты вот что, смена моя через день. Подходи после трех да кликни Катю Рогову. Нечего со всякими давиться, опять в неприятность влезешь. Можешь все приносить, возьму. Только наркотики и водку не неси, с таким не связываюсь.

Договорившись, что послезавтра подвезу часы, я вышла на Новослободскую и увидела свое отражение в витрине универмага. Да, сильное впечатление. Светло-песочный костюм превратился в грязную, бурую тряпку, волосы торчат дыбом, коленки покрыты черными пятнами, по морде размазана «несмываемая» помада от Диора. Редкая красавица. Кое-как наведя относительный порядок, я поехала на мехмат.

Милая инспекторша из учебной части, принимая коробочку шоколадных конфет, изумилась:

– Какая олимпиада? Какой Киев? Да у нас сессия в самом разгаре. И потом, давно уже не имеем с Украиной никаких связей. Это жуткая морока – отправлять туда студентов, другое государство теперь. Нет и еще раз нет.

Я присела между колоннами. Интересно, зачем тогда Яна отправилась в столицу «незалежной Украiны»? Может, подружка Женя знает?

Рада Ильинична оказалась права. Женечка жила совсем рядом с университетом в огромном, растянувшемся на целый квартал доме из светлого кирпича. Девчонка оказалась дома. Из-за жары на Женечке красовались только коротенькая маечка и трусики.

– А мамы нет, – сообщила она, отпирая замок, – приходите позже или вызывайте «Скорую».

– Мне ты нужна.

– Ой, а я думала, опять к маме соседи давление мерить. Со всего дома бегают, – бесхитростно поделилась Женечка. – Вы, наверное, по поводу объявления?

– Нет-нет, скажи, ты Яну Соколову хорошо знаешь?

– Да, – ответила Женя, – а вы кто?

– Адвокат Максима Полянского.

Женя, как и Таня, при этом известии густо покраснела, потом промямлила:

– Вас, наверное, Вероника наняла. Она грозилась притянуть Яну к ответу через суд.

– Нет, Вероника мертва, а Максим находится в тюрьме, и его обвиняют в ее убийстве.

Женя посерела.

– Это он из-за Яны, да? Что же теперь будет?

Мы прошли в маленькую стерильную кухню, и Янина подружка залпом выпила полный стакан воды.

Пока она делала большие глотки, я внимательно глядела на девушку. Хорошенькое круглое личико, складненькая фигурка. Единственная неприятная деталь – прямо на коленке довольно большое, уродливое, темное родимое пятно, покрытое густыми черными волосами.

Полякова проследила за моим взглядом и без тени смущения пояснила: – С детства это «украшение» на ноге таскаю. Надо бы удалить, да боюсь, вот и живу пока с «мышкой».

– Скажи, – принялась я допрашивать девчонку, – откуда знаешь, что Вероника хотела подать в суд?

Женечка вздохнула:

– Она на факультет приезжала. В самом начале июня, первого числа. Мы как раз экзамен сдали, тут она и появилась. Вся такая расфуфыренная, надушенная. Подбежала и говорит:

«Где, девочки, Соколову найти?»

Яна и отвечает:

«Это я».

Вероника на нее уставилась и так удивленно протянула:

«Ты? Ну, у Макса совсем крыша поехала».

Потом они отошли в сторону и о чем-то довольно долго шептались у окна. Женечка только видела, как подруга все время отрицательно мотала головой. В конце концов Вероника обозлилась и закричала на весь коридор:

– Думаешь и мужика получить, и денежки прибрать? Макс таким милым кажется, замуж зовет? Ну так это все ненадолго. Поступит с тобой так же, как со мной, – вышвырнет вон. Между прочим, я у него седьмая жена!

Выкрикнув страстную тираду, Ника неожиданно громко зарыдала. Глядя, как по щекам покинутой супруги бегут черные от туши слезы, Яна и Женя перепугались. Девчонки принялись суетливо утешать Веронику и пытались напоить ее принесенным из буфета компотом. В конце концов Полянская утешилась. Ухватила цепкой наманикюренной ручкой в кольцах Яну и тихо произнесла:

– Чтоб ты сдохла, разлучница проклятая. Макс из-за тебя всякий разум потерял. Вчера пришел домой, выхватил пистолет и давай мне в лицо тыкать! Орет как ненормальный: «Не дашь развод – убью!» – и пушкой своей размахивает. Но только я никогда не разведусь с Полянским, ему и правда придется пристрелить меня, чтобы освободиться!

С этими словами она швырнула пустой стакан на пол и, с хрустом пройдя по осколкам, унеслась прочь.

Вся гадкая сцена разворачивалась на глазах у студентов. Правда, одногруппники, сплошь мальчишки, делали вид, что читают конспекты, но слова Ники об убийстве слышали просто прекрасно.

Яна страшно расстроилась, но решила не рассказывать любовнику о визите жены.

– Она очень деликатная, – вздохнула Женя, – другая бы воспользовалась моментом и выставила соперницу перед Максимом в черном свете.

Пятого июня, днем, подруга позвонила Жене и сказала, что отъезжает в Киев. Женечка удивилась такой странной поездке и спросила, что Яна забыла в столице Украины.