Онлайн книга «Парижские бульвары»
|
Я машинально одернула платье, привела в порядок волосы. – А меня вы узнаете? – Нет, к сожалению… но вижу, что вы мужественная женщина. Позвольте, я провожу вас к остальным аристократкам, а потом вернусь на свой пост. Вы сможете выспаться не на стуле, а на кровати. – Тьерри, – сказала я, – ведь я Сюзанна. – Сюзанна? – Да. – Принцесса де Тальмон? О Боже! Девочка в голубом платье из тафты! – Ах, когда это я была девочкой! Он поцеловал мне руку. Я смотрела на этого человека, вспоминала свое детское любовное приключение – ведь он был первым мужчиной, поцеловавшим меня, – но радости не чувствовала. Тоска, печаль, какие-то совершенно сумрачные ощущения… – Наконец-то вы меня узнали… Я пошла по галерее, сопровождаемая своим давним знакомым. – Где вы были все это время? Я не встречала вас в Версале. – О, вот видите, а я слышал, что вы были звездой. Слышал обо всех ваших увлечениях, о графе д'Артуа и вашем замужестве. – А где были вы? – На острове Сан-Доминго. Потом служил в Индии и на Маскаренских островах. – За что же свалилась на вас такая немилость? – Не знаю. Я подчинялся приказу. В колониях я стал генералом. – Вы генерал? О, милый Тьерри, я сожалею, что наше знакомство не продолжилось! – А я не могу вспомнить о нем без краски стыда. – Не скромничайте. От вас был в восторге весь монастырь, где я воспитывалась. – В восторге? Но они даже не знали меня! – Знали, еще как! По моим рассказам. – Восхищаться особенно нечем, милая Сюзанна… Я был неуклюж и неловок. – Мой друг, в свои восемнадцать лет вы уже были неотразимы. Помните тот ослепительный фейерверк над поместьем Бель-Этуаль? Он кивнул, сжимая мою руку. – Мы пришли, дружок. Я грустно улыбнулась. – Прощайте, Тьерри. Эта встреча доставила мне несколько приятных минут. Я хотела бы увидеть вас еще раз и… и желаю вам поэтому остаться живым. Мы расстались. Я прошла в комнату для женщин, Тьерри вернулся на свой пост, к пушкам и ружьям. Прижавшись лицом к прохладному стеклу окна, я широко раскрытыми глазами смотрела во двор. Воздух звенел от тревоги, и чем выше поднималось солнце, обливая сад пурпурно-алым сиянием, тем напряженнее становилась обстановка. – А где маркиз де Манда? – спросила я живо, оборачиваясь к женщинам. – Во дворе его не видно! Из пяти или шести аристократок, собравшихся в комнате, я не знала ни одну. Их одежда не была похожа на мою, простую и даже бедную, на них были шелк, кружева и тесьма… Видимо, это жены или родственницы тех дворян, что пришли защищать дворец. – Как, вы не знаете? – пискнула одна из них, девушка лет шестнадцати. – Господина маркиза вызвали в Коммуну! – В Повстанческую Коммуну? – Да, сударыня! – И он пошел? – Да, сударыня. У меня от ужаса перехватило дыхание. Что же он, не понимал, чем ему грозит этот вызов? Дамы цеплялись за меня, умоляя не оставлять их одних. Я слушала их, ничего не понимая. Они что, полагают, что я воительница? Я никого не смогу защитить, так и знайте! – Француженки, если вы не способны сохранять спокойствие уже сейчас, зачем же вы пришли сюда? – воскликнула я, отбиваясь от них. – Мы так много слышали о вас!.. – Останьтесь с нами, ради Бога! – Если начнется стрельба, без вас мы не выдержим! – Отпустите меня! – пронзительно закричала я, не в силах выслушивать это безумие. – Оставьте меня, мне нужно к королеве! Потрясенная, я выскочила за дверь и побежала по галерее. Легкомыслие этих женщин поражало меня, их уверенность во мне пугала… Я слабая, слабая, самая слабая на свете! Как они не понимают, что мне скоро тоже захочется визжать от страха? Я ворвалась в комнату Марии Антуанетты, бросилась перед ней на колени, больно ударившись о паркет: – Мадам, ради всего святого, разве вы не видите, что теперь все кончено? Вы отпустили маркиза де Манда и этим поставили точку, ему уже не вернуться в Тюильри. Вам нужно спасаться, ваше величество, вам нужно покинуть дворец, пока его не окружили повстанцы, – я умоляю вас об этом, я заклинаю вас! Королева смотрела на меня пораженно и с известной долей сострадания, потом спохватилась, поднялась с кресла и, подбежав ко мне, принялась поднимать с пола: – Что это с вами, дитя мое! Вы нездоровы? Да встаньте же! – Ваше величество, прислушайтесь ко мне хоть чуть-чуть! – Нет, что за несносная подданная! Встаньте, говорят вам! В конце концов, я не привыкла… – Мадам, вы моя подруга, я хочу, чтобы вы были живы. – Нет! Я – ваша королева! И я приказываю вам подняться! Я встала, крепко сжимая руки Марии Антуанетты в своих. – Вот так-то лучше… Вы испугали меня, Сюзанна. Я очень признательна вам за то, что вы остаетесь со мной в тяжелые минуты, но, принимая такое решение, вы должны были знать, что положение мое безвыходно и почти смертельно… Мы будем защищаться. Но из дворца я не сделаю ни шагу. – Но почему?.. – Потому что я горда. Да, я зовусь Марией Антуанеттой Габсбургской и Лотарингской, и это имя дает мне право быть гордой, но не дает права трусить. Я опустила голову, приходя в себя. Возбуждение миновало, я снова осознала все досадные реальности, и среди них – твердую как сталь гордость королевы. – Ваше величество, в таком случае, дайте мне денег. Мария Антуанетта изумленно и с испугом отшатнулась. – Что вы говорите? – Дайте мне денег, мадам. Я снова подкуплю Дантона. – О… бедное дитя мое, вы сами не понимаете, что говорите. Я трудно глотнула, готовясь разразиться вразумительной речью, которая объяснила бы мое предложение. Королева смотрела на меня обеспокоенно и нервно ломала руки. – Послушайте меня, мадам. Дантон заправляет в Повстанческой Коммуне, я это слышала. Дантон – единственный, кто еще не потерял человеческого облика среди этой стаи убийц! Дантон – единственный, кто даст себя подкупить и сдержит слово, единственный, да, единственный! – Но что же он сможет сделать, этот ваш Дантон? С разъяренной чернью не справился б и дьявол! – О, – задыхаясь, отвечала я, – Дантон сможет. Он спасет вашу семью, спасет вашего сына, государыня! Поверьте мне, ради Бога… Это последняя возможность. Если ее не использовать, Тюильри падет, а толпы ворвутся во дворец и растерзают вас – ведь они уверены, что вы похитили себе народные деньги и поэтому у вас каждая комната отделана бриллиантами! |