Книга Ах, карнавал!.., страница 27 – Люси Гордон

— Идем вместе.

И они рука об руку пошли по коридорам. Пьетро приобнял Рут за талию, готовый закружить ее в медленном танце.

— Надо воспользоваться шансом, — прошептал он ей на ухо.

Она рассмеялась в ответ, и он ощутил ее теплое дыхание на своей шее. В этот момент они были так близки друг к другу, как тогда вечером, когда начиналась прелюдия любви. На этот раз то была всего лишь игра, и их кружила магия Карнавала. Трудно было сказать, кто они сейчас такие. И это было восхитительно, за это не надо было потом отвечать перед совестью и людьми.

Вот двери перед ними распахнулись, и они снова оказались в суете бала, их заметили и зааплодировали. Но для Рут это было сущим наказанием, она мечтала выгадать момент и сбежать от этой суеты.

Поэтому, когда какой-то гость отвлек Пьетро, она тут же тихо ускользнула. Оглянувшись в поисках своей партнерши, он обнаружил, что Рут танцевала уже с другим мужчиной.

Праздник близился к завершению, и ожидание окончания вечера было для Пьетро мучительным. Серафина каждому говорила «до свидания», но вот наконец последний гость ушел, и баронесса замолчала, гневно глядя на Франко. Впервые за долгое время на балу центром внимания была не она, а загадочная женщина, которая исчезла, но занимала мысли каждого.

— Хотел бы я знать, кто она такая, — вздохнул Франко.

— Это была Рут, — холодно сообщил Пьетро. — Парик и маска отлично скрыли ее.

— Рут? — ахнула Серафина и высокомерно хмыкнула. — Но ведь она лишь…

Пьетро одним взглядом оборвал ее на полуслове. Она недоуменно заморгала.

— Настоящая хозяйка Карнавала, — поспешил договорить Франко.

«Таинственная незнакомка», — радовался Пьетро. Именно такой она и была, и это сводило его с ума.

Ослепительно улыбаясь, он проводил Франко и Серафину наверх, в их комнаты, сделав вид, что не слышит намеков на то, что они не прочь остаться тут еще на пару деньков. Пожелал спокойной ночи и с облегчением покинул их, отправившись на свою половину дворца.

Там в гостиной он и нашел Рут, которая уже избавилась от карнавального наряда и успела переодеться в привычную одежду. Теперь она никак не напоминала тот ослепительный образ, который занимал его мысли на протяжении всего маскарада.

— Куда ты пропала? — спросил он.

— Какое блаженство! — пропела она, не ответив на его вопрос. — Никогда бы не подумала, что на свете столько привлекательных мужчин. По крайней мере под масками не было понятно, так ли они красивы. Но это все равно. А там кто знает…

Пьетро пожал плечами:

— Несколько масок были сняты под конец бала.

— Возможно, не стоило этого делать. Лучше радоваться мечте, чем столкнуться лицом к лицу с реальностью.

Он быстро повернулся к ней.

— Ты правда так считаешь?

— Даже не знаю. Это же Карнавал, и как большинство его участников, я всего лишь хочу взять от него побольше положительных эмоций, — уклончиво ответила она.

Девушка быстро справилась с ужином и пошла мыть посуду. Когда Рут вернулась, Пьетро уже переоделся.

— Я должна уйти, — глядя ему в глаза, вдруг сказала она. — Мне больше нечего здесь делать.

— Не уверен, что ты права.

— У меня свои планы, и я не хочу ничего менять.

В ее тоне послышалась незнакомая доселе деловая нотка.

— А как же Джино? — Пьетро перевел взгляд на темное окно.

— Он не собирается возвращаться. Придется свыкнуться с этой мыслью и начать жить своей жизнью, без него. И… без тебя.

Последние слова она выговорила с явным усилием.

— Так ты уйдешь прямо сейчас? — спросил он. — После сегодняшнего триумфа?

— Ничего такого сегодня не произошло.

— Значит, ты до сих пор винишь себя в случившемся? — Он испытующе посмотрел ей в глаза.

— Ты имеешь в виду ту ночь, которая не состоялась? В этом нет моей вины. Просто я изменила образ своих мыслей. Мечты — это, конечно, чудесно, но… лучше смотреть на вещи реально. Мне очень жаль, если я растревожила твою одинокую жизнь, Пьетро.

— Я не вполне понимаю тебя.

— Правда? Но это же ясно. Я совершила самую большую глупость на свете: взяла и влюбилась в тебя. Надо наконец это признать. Теперь я свободна от Джино. И думаю о нем только потому, что он бы пригодился мне, чтобы прояснить некоторые забытые эпизоды моей жизни. Человек, которого я люблю, — это ты.

— Но… уверена ли ты в том, что сейчас говоришь?

— Да. Совершенно точно. И я отвечаю за свои слова и поступки. Мне необходимо уехать. У меня нет права вмешиваться в твою личную жизнь.

— О чем ты говоришь? Моя жена., давно в могиле.

— Но ты до сих пор живешь мыслями о ней, до сих пор любишь ее. Ничего, я наконец-то это осознала и смирилась. Ты хочешь одного: навсегда погрести себя в этом мавзолее с Лизеттой, потому что так ты сможешь притворяться, что она жива.

— Да что ты об этом знаешь!

— В душе ты тоже мертв. Ты хочешь быть рядом с ней. Но, Пьетро, не пора ли уже смириться с тем, что ее нет, а ты — есть! И никто не силах ее вернуть. Это факт.

Его взгляд обжег ее.

— Да мне не нужно ее возвращать, я этого не хочу! — выкрикнул он. — И потом, она не мертва. Она вечно здесь, рядом со мной. В каждой комнате, куда бы я ни вошел. Когда я сплю, она рядом. Когда просыпаюсь, тоже.

— То есть ты не можешь дождаться, когда же останешься один, — сделала вывод Рут.

— Она меня вечно преследует, — пытался объяснить он.

— Неужели этого никак не изменить? — тихо прошептала она в ужасе. — И для нас нет шанса?

— Что ты от меня хочешь? Ты хочешь, чтобы я признался тебе в любви?

— А ты можешь мне это сказать? Здесь и сейчас? — спросила она, тяжело дыша.

— Я… — было видно, что внутри него идет мучительная борьба. — Нет! — эти слова вырвались из самой глубины его души. — Я не люблю тебя!

Надо только было видеть, с каким трудом дались ему эти слова. Она все поняла. Он любил ее. Ее глаза заблестели, и слезы радости побежали по щекам.

— Спасибо, — вздохнула она, судорожно всхлипнув. — Только… неужели так трудно сказать эти слова?

— Просто невозможно. Потому что это неправда. Это не может быть правдой.

— Пьетро, пойми, наконец, она мертва. И ты — свободен.

— Свободен? — Эти слова были для него как нож в сердце. — Никогда я не буду свободен. А знаешь, почему? Именно потому, что она умерла. Потому что это я убил ее. И от этого не убежать. Это факт. Она умерла по моей вине.

Эти слова были окончательными и обсуждению не подлежали. Вот уж чего она совсем не ожидала.