Книга Чужой сын, страница 64 – Сэм Хайес

Мастерс взял со стола досье Сэммса и Дрисколла. Конечно, их уже и раньше арестовывали. Сэммса за угон, а Дрисколла, пожалуй, за все, кроме убийства.

— Не думаю, что это сделал кто-то из них. — Он бросил бумаги на стол.

— Почему ты так уверен?

— Все, что у нас есть, — показания нескольких школьников. Двое из них говорят, что, кажется.

Сэммс и Дрисколл находились поблизости от места убийства. Кажется!

— Но мы не можем отмахнуться от этих показаний.

— Ладно, привези сюда девчонку. Она явно что-то скрывает. Криминалисты подтвердили, что кровь на ноже принадлежит Максу. Так что орудие найдено.

— Уже легче.

— Ничуть не легче. Девчонка лжет, это ясно. Она же говорила про нож-бабочку. Кого-то выгораживает? Или боится?

Джесс покачала головой.

— Дэннис, сам подумай: у девочки психологическая травма, ее не любят дома и издеваются в школе. Что удивительного в ее скрытности? Я ее привезу, но надо быть с ней помягче.

— Это ты мне говоришь? — проворчал Дэннис. — Кстати, судя по ранам, убийца ниже жертвы.

— Под это описание подходят и Сэммс, и Дрисколл. Оба засранца малорослые.

— Макс был под метр девяносто. Так что по сравнению с ним все такие. И удары были нанесены из-под руки. Как будто ножом пользовался кто-то неопытный.

На все вопросы Мастерса Дэйна Рэй отвечала: «Без комментариев». На этот раз она приехала с матерью, которая, очевидно, прослышала, что здесь раздают бесплатные сигареты. Она курила безостановочно, не забывая твердить Дэйне, чтобы та ни слова не говорила «этим свиньям». Девочка вышла в слезах. Мать одной рукой тянула ее за собой, сжимая в другой мятую полупустую пачку. Когда они ушли, Дэннис взглянул на Джесс сквозь густую завесу дыма.

— Приятная женщина.

Он так устал, что, казалось, больше никогда не заснет.

— По-моему, было интересно. — Джесс Бриттон так и не успела объяснить, что именно показалось ей интересным. В комнату заглянул молодой полицейский.

— Для вас сообщение, сэр. — Он протянул Дэннису записку и вышел.

Дэннис прочел и передал листок Джесс. Та присвистнула.

— Что будем делать?

— Пусть выходит в эфир, — решил Мастерс. — Если кто и может разговорить девчонку, то лишь Кэрри.

— Это доказывает, что когда-то все было нормально. — Кэрри все еще чувствовала неестественное спокойствие. Казалось, она спит и вот-вот проснется.

Она сидела на полу, на коленях лежал альбом с фотографиями.

— Может быть, не стоит смотреть сейчас… ну, ведь прошло так мало времени…

— Прежде я не понимала, зачем нужны фотографии. Если бы я хоть раз об этом задумалась, когда ругала Макса или жаловалась, что Броуди поздно возвращается… если бы я знала, что когда-нибудь ничего этого не станет… что это просто исчезнет… Я… Я…

— Вот, выпей. — Лиа села рядом и протянула две таблетки и стакан воды. — Сейчас приготовлю поесть, если хочешь.

Нет, таблеток вполне достаточно. Кэрри снова принялась листать альбом. Она всегда подписывала все фотографии и указывала даты, альбомы же расставляла на полке в строгом хронологическом порядке. Броуди вечно смеялся над ней. Свои снимки он держал в обувной коробке.

— Вот в чем разница между нами, — однажды сказала она мужу. — Мне нужно все контролировать, а тебе нет.

Кэрри всегда считала странным, что Броуди, будучи математиком, любил беспорядок.

— Нет ничего более хаотичного, чем математика, — убеждал он ее за пару месяцев до свадьбы. — Приходи как-нибудь ко мне на урок. Ты будешь поражена.

Кэрри устроилась на задней парте лекционного зала и приготовилась слушать о «Красоте математики», как называлась его вводная лекция. Она ни слова не поняла из того, что ее будущий муж рассказывал тридцати восьми сбитым с толку первокурсникам, но зато поняла, что он убедил всех — за одним исключением, — что математика прекрасна.

— Но разве есть красота в заблуждении? — спросила одна девушка. Она явно нервничала и встала, чтобы задать вопрос, но Броуди махнул рукой. Кэрри понравился его неформальный стиль общения со студентами.

— Ага! — воскликнул он, явно обрадовавшись. — А вот и настоящий математик среди нас. Наши ошибки, мисс…

— Колдуэлл.

— Наши ошибки, мисс Колдуэлл, — это самая прекрасная часть математики. Только совершая их, мы становимся способны увидеть абсолютное совершенство правильного решения.

— Так что было бы, если бы никто не совершал ошибок?

— Тогда, мисс Колдуэлл, мы навсегда остались бы слепы к самым удивительным, потрясающим моментам нашей жизни.

— Знаешь, — сказала Кэрри, сидя за кухонным столом, — незадолго до того, как ослепнуть, он завел привычку измерять все подряд. — Перед ней стояла тарелка с супом. В руке подрагивал стакан с водой.

— Броуди?

— Я тогда понятия не имела зачем. В нашем доме он измерил буквально все: расстояние между мебелью, расстояние от ламп до пола, размер дырок в дуршлаге. Покончив с домом, он проделал то же самое в саду. Это была мания, Лиа. А после того, как он все-все измерил, зрение ему отказало.

— О боже… — вздохнула Лиа. — Как странно.

— А когда ослеп, то вызвал людей, чтобы они переставили всю мебель в доме. Заявил, что красота в ошибках. Что он хочет познать эту красоту совершая сотни ошибок каждый день.

— Даже как-то жутко. — Лиа пододвинула к ней тарелку. — Тебе нужно поесть.

— Интересно, видит ли он красоту в этом? Это он виноват, — прошептала Кэрри. — Все происходило у него под носом, но он был слишком глуп, чтобы это заметить.

— Кэрри…

— Лиа, он сказал, что все знал. — Кэрри встала, но тут же упала обратно на стул. — Броуди сказал, что он знал про издевательства над Максом, знал, но ничего не сделал. Ведь кто-то же должен быть виноват. Макс проводил много времени с Броуди в этой дыре. Неудивительно, что мальчик попал в плохую компанию. О чем Броуди только думал, когда разрешал ему приходить туда?

Если сам хочет так жить — это его выбор, но заставлять нашего сына там находиться…

— Кэрри, прошу тебя…

Внезапно Кэрри схватила тарелку с супом и запустила в стену.

— Это его вина! — закричала она. — Броуди убил нашего сына! Пусть попробует теперь сказать что-нибудь про красоту ошибок.

Она выбежала из кухни, схватила ключи от машины, быстро обулась и распахнула дверь. Тысячи вспышек встретили ее на пороге. Она подняла руку, защищаясь.

— Черт! — раздался за ее спиной голос Лиа.

И на Кэрри хлынула лавина вопросов.