Книга Ангус, стринги и поцелуй взасос, страница 32 – Луис Реннисон

— Эээ… Я отпросилась на часик, чтобы обсудить с ним окончательные детали ремонта.

— Уже сто лет прошло, а он никак не закончит. Либби считает, что это наш новый папа.

Мама рассмеялась:

— Какая глупость. С чего она взяла?

— С чего-то ведь взяла.

Мама пропустила это мимо ушей и сказала:

— Ну, мне пора на работу. Я надеюсь, с тобой все будет в порядке?

— Со мной-то да, а с тобой? — сказала я, но мама, кажется, не въехала.

Она ушла, но через несколько минут снова вернулась:

— Джорджия, у тебя больное воображение. Будто между мной и Джэмом какая-то пламенная страсть.

— А какая у вас страсть? Комнатной температуры?

Мама присела ко мне на кровать и сказала:

— Послушай, между нами вообще ничего нет. И я очень скучаю по твоему папе.

И тут у нее глаза стали на мокром месте.

— Неужели ты соскучилась по его усам? — удивилась я.

— Усы тут ни при чем. Просто я люблю его. А ты?

— Да так себе.

Мама поцеловала меня:

— Я уверена, что ты его любишь, просто у тебя такое настроение, ты хочешь меня помучить, но ничего, скоро мы увидим нашего папу.

И она ушла. Господи, сколько можно думать про этих взрослых. Если б папа был рядом, одной проблемой было бы меньше.

16.00

Через полчаса к дому должен подойти Робби, а я без конца бегаю «по-маленькому». Любовь и недержание несовместимы. Если Робби прославится, вряд ли ему будет нужна девушка в подгузниках.

18.30

Робби пошел домой. Чувствую себя, как высосанный кокосовый орех. Робби был супер, весь в черном, и немного грустный. При встрече он одарил меня улыбкой и притянул к себе (довольно властно, надо сказать…) Но я была на него очень сердита, поэтому отвела на поцелуй всего полчаса… а потом сказала:

— Как ты мог? Зачем ты сказал Линдси, будто я глупая и вешаюсь на тебя?

Робби очень удивился:

— Я такого не говорил.

— Правда?

— Правда. Я вообще про нас никому не говорил.

— Но Линдси сказала, будто ты это сказал. Робби очень расстроился.

— Так ты с ней обручен или нет? — поинтересовалась я.

Тут Робби совсем удивился:

— Я? С чего ты взяла?

— Потому что она носит в школе обручальное кольцо и всем говорит, что это ты по-дарил.

Робби даже присел на скамеечку:

— Да, плохо дело.

Я могла бы и дальше сердиться, но Робби такой хороший. Он пристально смотрел на меня, а я старалась не моргать, чтобы глаза казались больше. Потом Робби сказал:

— Знаешь, Джорджи, я давно хочу расстаться с Линдси, но не знаю, как бы это сделать помягче.

— Да уж, ты влип, — сказала я. — Ты ей явно нравишься. Но у меня есть идея.

— Да? — с надеждой произнес он.

— Я скажу этой макрели, в мягкой форме конечно, что ей от тебя по нулям. Вот.

Робби рассмеялся:

— Ну ты даешь. Но это мои проблемы, я сам разберусь. И еще мне нужно кое-что тебе сказать.

Вот оно, подумала я и даже перестала моргать. Вот, сейчас он мне скажет: «Ты девушка моей мечты, давай встречаться. Ты такая классная…»

Но Робби меня перебил:

— Я должен сказать тебе… промолчать было бы несправедливо… Понимаешь, ты мне очень нравишься (тут я постаралась не лыбиться, потому что а вдруг он передумает, когда мой нос разъедется в пол-лица), но мы не можем с тобой встречаться.

— Это почему?

— Ты еще маленькая. А мне почти восемнадцать.

Я попыталась разубедить его:

— Мне не четырнадцать, а пятнадцать с половиной, просто я тупая и оставалась на второй год.

Робби грустно усмехнулся. Потом одарил меня последним поцелуем и ушел.

Полночь

Значит, я для него слишком маленькая? Merde, merde, merde, double merde… Проклятие и еще раз проклятие.

И где вообще Ангус? Я бы хотела свернуться калачиком и прижать его к себе, пусть даже он покусает меня.

Понедельник, 5 июля

11.30

Ужаснисиммо счастливисиммо! Робби бросил Линдси. Ура! Она пришла в школу зареванная, глаза в кучку, как обсосанные леденцы. Когда я проходила мимо по коридору, она сказала:

— Ну что, довольна? Ты, маленькое чудовище. Это все из-за тебя.

Я чуть не припомнила ей про обручальное кольцо, про вкладыши в ее лифчике, но мне вдруг стало ее жалко — потому что у нее больше не будет парня, а мне осталось-то подождать всего годик, и Робби будет мой.

17.30

Хотя радоваться нечему. Год — это очень, очень много. Вдруг он найдет другую?

18.30

Ангус так и не объявился, что очень странно. Голод всегда гонит его домой.

19.00

Обрыскала всю улицу, кыскыскала, пытаясь выманить мое чудовище куском колбасы и дохлой мышкой. Ангуса нигде нет.

19.15

Натолкнулась на Марка — он целовался с очередной девицей! Теперь я знаю, почему у него такой огромный рот — просто он слишком много целуется не с теми.

21.30

Ангуса все нет. Посмотрела за занавеской, где он обычно сидит в засаде. Нету.

23.00

Ангус исчез, мне никто не звонит. Либби забралась ко мне в постель и начала допытываться:

— Где, где пушистый длачила?

Я прижала ее к себе, а она укусила меня в подбородок.

Мне приснился Робби, и что я перекрасилась в блондинку.

Вторник, 6 июля

19.30

Джорджиально! Сон был в руку. Я знаю, как стать старше, причем за один день — нужно сделать светлую прядку.

Как же я скучаю по Ангусу.

Мама сказала:

— Он вечно кидался на машины. Так что…

Нет, даже слышать об этом не хочу.

Полночь

Лежу и думаю про бедненьких и несчастненьких животных. Представляю птицеферму, сцену прощания цыпляток со своими мамами: вот машина увозит их в ночь, и они больше никогда не увидятся… Или бедные ягнята — вот их родителей погружают в фургоны… Нет, я сейчас разрыдаюсь. Теперь не смогу есть мясо.

Час ночи

Говорят, растения тоже чувствуют боль. Ах, бедные картошечки: жил-был под землей целый картофельный выводок, многодетная семья, и им было так хорошо вместе, и вдруг страшная ручища выдернула их из земли и…кинула в ведро. А потом последовало сдирание кожи и расчлененка… потому что людям, видите ли, захотелось картофеля «фри». О, нет, теперь я и картофельные чипсы есть не смогу.