Онлайн книга «История влюбленного сердца»
|
— Ну, ты шутишь? Я реально думаю, что он классный, и мы с ним делали покусывание губ, и это было очень классно, и ты знаешь, неклассно… и я давно считаю его классным, и покусывание губ было бы, как бы, он думал, что я тоже классная… При таких темпах Эллен должна была это досказывать в двадцать втором веке. Пока что она добралась до того, что клялась Рождеством в подтверждение своей… Она все еще трындела: — Ну вот, теперь уже почти вторник. — И что?.. — А он мне еще не позвонил, — продолжала она. — Что же мне делать? — А он говорил, что позвонит? (Не то чтобы меня интересует, что сказал мой экс-погубитель. Я просто веду себя, как хорошая подруга.) — Вообще-то нет… — А что он сказал вообще-то? — Он сказал: «Я с хохотом отъезжаю на быстром верблюде»! — Угу. — Что «угу»? — Это давний способ сказать «увидимся позже». — Ты хочешь сказать, это может означать «позже увидимся», а не «увидимся позже»? — Ну что-то типа того! Она все тянула про Дейва: и что он не погубливал бы с ней кусы, если бы она ему не нравилась, и т. д., и т. п. Я так устала, что пыталась прилечь на пол, но не смогла — из-за бигуди. В конце концов она повесила трубку. 10.00 А вдруг Эллен прознает про нас с Дейвом? Поймет ли она, что это все просто так, будет ли любить меня по-прежнему? Или изобьет меня до полусмерти? Как я буду себя чувствовать, если она пнет меня и по другой щеке? Жаль, что я такая заботливая и полная сочувствия. Как Хитон Ястребиный Глаз сказала на английском, у меня очень живое воображение. 10.15 Правда, она сказала, что у меня омерзительное воображение. Но она просто завидует, потому что у нее нет никакой личной жизни, достойной упоминания. Только и делает, что нас тиранит. 10.40 Что-то у меня нос отяжелел. Надо его рассмотреть на предмет ситуации с назреванием прыща. 10.45 Мм… Ничего не вижу. Во всяком случае, старый прыщ меньше не становится. В пределах видимости БЛ я всегда должна втягивать ноздри. 10.55 Хорошо то, что мои нунга-нунги не торчат больше обычного. Может быть, они перестали расти. А может, расслабились на рождественских каникулах, чтобы пуститься в рост с наступлением весны. 11.00 Ну-ка я их быстренько измерю. 11.05 Черт! И еще Mon Dieu!.. [28] Тридцать восемь дюймов! [29] Больше ярда [30] ! Наверное, измерительная лента неисправна! Я снова их измерила. Результат тот же. Удивительно, что я еще как-то могу поворачиваться, притом, что ношу на себе практически двух человечков! Теперь я всерьез взволнована. Жаль, что мне не с кем об этом поговорить! Я знаю, что действует какая-то незримая сила, недоступная моему пониманию. Но не думаю, что могу проконсультироваться, например, с Буддой по поводу своих ананасов. Но я не хочу оскорбить Будду и так далее, если он, конечно, существует, в чем я не уверена. Но я видела несколько статуй Будды, и, честно говоря, у него нунга-нунги тоже не маленькие. 12.00 Когда я в прошлый раз была в M&S [31] , у них была услуга по измерению груди (вот у кого-то работка!). Может быть, чтобы узнать правду о моем состоянии, я должна пройти измерение у ананасного профессионала? 1.00 Ангус — на пути к выздоровлению. Я слышу, как он поет серенаду лохам-пуделям. Я встала посмотреть. Мой котик мужественно переносит свою боль. Я по-настоящему его люблю, хотя он и разорвал половину моих колготок. Ангус мог бы отступить, но он не сдается, дерется с пуделями, как нормальный кот. Наоми дефилирует туда-сюда по подоконнику в доме напротив, задирает попу и все такое. Ужасная кокетка! Она издевается над крахом их с Ангусом любви. Как в той старой отстойной песенке, где один парень ранен на вьетнамской войне, а его жена путается с другими, потому что он не может подняться с инвалидной коляски и поет: «Руби, не вези свою любовь в город…» Ангус тоже пел бы Наоми: «Не вези свою любовь в город…» Если бы мог петь. Или говорить. И сидел бы в инвалидной коляске. Облом со школьной пантомимой (или Галимые задницы в трико) 23 ноября, вторник ЗавтракПапа распевал: «Секс-бомба, секс-бомба. Я секс-бомба». Он расхаживал по кухне, виляя бедрами. Если он не будет осторожен, опять попадет в переделку. И вдруг он проникся интересом ко мне. (Воздушная тревога! Боевая готовность!) Он меня обнял (!) и сказал: — Предлагаю всем сегодня пойти в кино. За мой счет! Я буркнула: — Фантастика! Он подумал, что это серьезно, и отчалил на работу затоплять человеческие жилища, или что они там делают в водопроводном комитете? Я сказала маме, выбиравшей кашу у Либби из волос, прежде чем повести ее в детский сад: — Мам, я не могу сегодня вечером идти в кино… Я должна задержаться в школе, помочь со… школьной пантомимой. Она даже на меня не взглянула. — Я не знала, что ты этим занимаешься. — Я не занимаюсь. Просто помогаю — за кулисами. Пока, мамочка! Пока, Либби! — Пока-пока Джинджи, поцелуй на прощанье мистера Сыла! Целовать мистера Сыра мне омерзительно: это засохшая половинка головки эдамского сыра — в кукольной шляпе. Но это пока не так противно, как будет вечером, когда Либби принесет его домой из садика. Если повезет, мистера «Сыла» съест кто-нибудь из Либбиных мелких друзей. По пути к Джас я посмотрелась в карманное зеркальце. Тряскость волос — на восьмерку по десятибалльной системе. Я обожаю Бога Любви! Когда я поеду с ним на гастроли в Америку, то это будет верх классности на грани клевости! Думаю, я с легкостью написала бы текст песен сама. Я сказала это Джас по пути в школу: — Благодарю вас, леди и джентльмены! Следующая песня, «Бог Любви», начинается так: «О, Робби, мой единственный, с твоими синими глазами, с твоими…» На этом мой поэтический порыв заклинило, и я спросила у Джас: — Какая рифма на «ми»? — Как насчет «изменница» и «отстойная подруга»? |