Онлайн книга «Имя богини»
|
Обтерев травой измученного и дрожащего от усталости Ворона, Каэ отправилась рсмотреть окрестности и почти сразу же натолкнулась на крошечное озерцо с кристально чистой водой, – очевидно, на дне его бил ключ, потому что вода оказалась до одури холодной. От нее заломило зубы и дрожь пошла по всему телу. Только когда Ворон остыл и немного успокоился, она сводила его к водоему и позволила напиться вволю. Есть ей совершенно не хотелось, рна рассеянно сорвала несколько спелых, пушистых, как шмели, ягод малины и машинально сунула их в рот. Ягоды буквально взорвались у нее на языке, истекая сладким кровавым соком. Кровавым... Ночь она провела у холма, положив голову на плоский замшелый камень, заменивший ей подушку. И не было в мире подушки более удобной. Она не спала – разглядывала звездное небо в просветах между ветвями деревьев, вспоминала, как такими же ночами они сидели у костра и каждый мечтал о чем-то своем. Своими чаяниями и надеждами друзья делились скупо и редко – вот только жизней не пожалели. За своими мыслями Каэтана не заметила, как из темноты неслышно вышел человек, закутанный в темный плащ, – невысокий, темноволосый, с незапоминающимся лицом. – Горько? – спросил он вместо приветствия. Каэ даже не вздрогнула, лишь неопределенно пожала, плечами: – За гранью боли и горечи. – Понимаю, – вздохнул человек. – Я не должен был приходить, но вот не выдержал. – Бывает, – усмехнулась она невесело. – Завтра ты тоже можешь умереть, – сказал человек печально, и стало ясно, что он не пугает, а просто констатирует факт. – Нет, – ответила она. – Теперь я умереть не могу. Он присел у костра, который неизвестно как зажегся около могильного холмика, протянул к огню длинные пальцы музыканта. – Ты уверена? – Я должна услышать ответы, на незаданные вопросы – только не свои вопросы, а их. – Она кивнула на камни могилы. Человек высоко поднял бровь: – Тогда, возможно, ты сильнее, чем я предполагал. Ты идешь не ради себя? – Я иду во имя их... Человек молчал очень-очень долго; казалось, что прошла не одна вечность, прежде чем он снова заговорил: – Я не могу помочь тебе. – Я знаю. – Что ты можешь знать, дитя? – Знаю, что из всех ныне живущих ты один можешь сделать то, что не под силу никому. Ты один можешь перенести меня прямо в храм. Ты один можешь запретить богам охотиться за мной. Я не знаю, кто ты, но думаю, что догадываюсь. И еще я знаю, что многое тебе под силу, но ты не имеешь права вмешиваться. Истина заключается в том, что я всего должна добиться сама, иначе ты просто поселишь во мне еще один сон. Сон о мире, из которого меня вызвал Арра, о путешествии в Запретные земли, о Безымянном храме. Я должна проснуться, внутри меня кипит и рвется наружу сила – ее ты ждешь? – Да, – потрясено ответил человек. – Я понимаю, что отвечать на мои вопросы тебе тоже нельзя, но один, наводящий... – Валяй. – Он хотел, чтобы голос его прозвучал по возможности весело и бодро, но вышло тоскливо и ничего, словом, не вышло. – Почему ты пришел? – Это не совсем наводящий вопрос, дитя. Я бы охарактеризовал его как «вопрос в лоб». Они опять надолго замолчали. В костре потрескивали сучья и со звоном рассыпались алые угли. Звук этот был приятен, и от него душа очищалась. Каэтана подобрала ноги, обхватила руками колени и уперлась в них подбородком. – Ты читала Таабата Шарран? – неожиданно спросил ночной гость. – Так и не удосужилась. – Может, и к лучшему, – сделал он вывод. – Вина хочешь, самую малость? – Хочу. Он достал из складок плаща небольшую флягу в кожаном чехле. – Из храмовых запасов, – пояснил человек. – Украл? – лукаво прищурилась Каэ. – Ну вот еще. Подарили, – с достоинством ответил он. – Так ведь храм пустой. Кто подарил-то? – Подарить всегда найдется кому, – туманно пояснил человек и спросил: – Ты пить будешь или выяснять происхождение напитка? – И то верно. Они пили, по очереди прикладываясь к фляге, и Каэ при каждом глотке вспоминала одного из своих спутников. – Боишься? – спросил ночной гость. Каэтана надолго задумалась: – Отвечу тебе так: я точно знаю, что все время оставалась сама собой. Завтра мне предстоит узнать, кем же я была все это время. Ты бы испугался? Человек кивнул: – Конечно да. Прости, я не смогу быть рядом с тобой. – Донимаю, понимаю, – улыбнулась она, – вопросы профессиональной этики. – Это ты о чем? – подозрительно спросил человек. – Ни о чем. Я имею в виду, что мне и не требуется ничьей помощи. Завтра полностью мой день и только мое сражение. А теперь прошу тебя – уйди. Мне очень нужно побыть одной. – И ты ни о чем не спросишь меня напоследок? – спросил вдруг человек с какой-то отчаянной тоской. – Нет, извини, – твердо прозвучал в ночной тишине ее голос. На поляне было уютно. Могильный холм казался каменистым пригорком, на котором расположилась отдохнуть очаровательная девушка. Лицо ее было безмятежно, волосы растрепались по плечам, а глаза смотрели спокойно и ясно. Тихо потрескивал догорающий костер. Человек поплотнее завернулся в свой плащ, ссутулился и шагнул в темноту, словно и не было его. – Прощай, – сказала Каэтана после длинной паузы. Она вытянула ноги, оперлась спиной о холм и смежила усталые веки. Всю ночь ей снился ночной гость, только не в этом мире, а в том, из которого ее вырвал ценой своей смерти эламский маг, герцог Арра, внук Ловалонги. Там человек в темном плаще выглядел совершенно иначе, только руки и глаза у него оставались прежними. Он водил Каэтану по парку, угощал сластями и рассказывал трогательные, страшные и смешные истории о каком-то Арнемвенде, который он сам и придумал. Ей было десять лет. На ней было новое любимое платье, подаренное ко дню рождения, и она верила человеку с руками музыканта абсолютно во всем. Имени его она либо не помнила, либо вообще никогда не знала... Как только небо позолотилось первыми лучами солнца, Каэтана поднялась и стряхнула с колен свежую землю. Несколько минут она стояла, потягиваясь и разминая затекшие мускулы, бездумно разглядывая коня, который, пофыркивая, щипал траву. Затем встряхнула головой и громко сказала вслух: – А теперь нужно заняться делом. Она в несколько минут оседлала своего вороного и двинулась в путь, жуя сухарь. Странное состояние владело все это время Каэтаной – она была безмятежно спокойной. Горе и скорбь нашли свое место в ее измученном потерями сердце – а на виду остались веселая улыбка и ясный взгляд. Она больше никуда не торопилась и совершенно ничего не боялась. Страх, как и горе, перешагнул ту черту, за которой он теряет свое влияние. |