Книга Все демоны. Pandemonium, страница 58 – Виктория Угрюмова, Олег Угрюмов

Очаровательная свиноматка организует вашим отпрыскам счастливое детство.

К. П.: Может, он не хочет платить налог?

П. X. (со скорбной усмешкой): А кто хочет? Но главный казначей Тиронги работает так самоотверженно и продуктивно, что желание либо нежелание среднего гражданина, включая существ нечеловеческого происхождения, в том числе и монстров, не имеет значения. Ибо есть инструкция. Есть закон. Я, например, законопослушный гражданин. А вы?

К. П. (быстро соглашаясь): А как же! Но мы отклонились от темы. Итак, вы полагаете, что монстр Ламахолота — не более чем очередная выдумка.

П. Х. (запальчиво): Ничего мы не отклонились, юноша. Кабы чудовище озера имело место быть, маркиз Гизонга обложил бы его налогом либо штрафом за неуплату оного. Выводы делайте сами.

К. П.: Ну что же, благодарим вас за интересную и содержательную беседу.

P. S. Из достоверных источников нам стало известно, что на днях сам достойный Пупавитус Хуха как раз имел небольшие неприятности, связанные с ведомством господина главного казначея.

ВНИМАНИЮ ПРОФЕССИОНАЛОВ И ЛЮБИТЕЛЕЙ!

Объявляется дополнительный летний набор на заочные курсы душегубов.

Не только теория! Солидные частные спонсоры и патронирующие организации обеспечивают практику.

Выпускников трудоустроим по специальности.

Ваша любимая газета придерживается золотого правила — доверять профессионалам и мастерам своего дела.

Что же до пропавшей экспедиции, то глава научного департамента Тиронги уже сделал официальное заявление, согласно которому ее участники бесцельно разбрелись по округе, плененные красотами горного озера и прелестями местных дикарок. Жалованье им не будет выплачиваться вплоть до возвращения и предоставления подробного отчета о проделанной работе.

* * *

Ангус да Галармон дописал завещание, поставил внизу личную печать, присыпал чернила песком, сложил вчетверо плотный желтоватый лист и засунул его в конверт. Затем нагрел над пламенем свечи палочку зеленого сургуча, к которому всегда питал маленькую слабость, и уронил солидную зеленую кляксу, припечатав ее печатью уже фамильной.

Все свое движимое и недвижимое имущество он оставлял любимому воспитаннику, лейтенанту Эмсу Саланзерпу, с просьбой выделить для обитателей замка Кассария милые их сердцу безделицы, которые они пожелают иметь в память о нем, буде вообще пожелают.

Отдельным пунктом просил холить и лелеять верного амарифского жеребца, состарившегося в битвах и походах и доживающего свой век на конюшне. Этому коню генерал был обязан жизнью в самом прямом смысле слова и содрогался от одной только мысли о том, что верного друга могут обидеть.

Саланзерпу он верил, как самому себе, а все же никогда не помешает оговорить подробности.

Затем отставной генерал перечитал рецепт клюквенной подливы и пришел в благостное расположение духа.

Он поднялся из-за стола, окинул прощальным взглядом уютный кабинет, в котором так редко работал и, откровенно говоря, больше работать не рассчитывал. Как всякий истинный воин, Ангус да Галармон был склонен здраво оценивать свои шансы в предстоящем сражении.

Что сказать? С такими шансами он бы ни за что не сделал ставки на Кровавой паялпе — зачем разбазаривать жалованье?

Но сейчас речь шла совсем о других материях, и он ничуть не колебался, не взвешивал «за» и «против». Все было предельно просто и ясно. Оставалось только проститься со старыми друзьями.

Они ждали его во дворе. Слегка хмельные, веселые, самые родные. Те, с кем он прошел не одну славную кампанию, с кем бился плечом к плечу и спина к спине, с кем проливал кровь и пил за победу. Все уже далеко не молоды; ранняя седина тронула виски, заставив их посеребриться. Бледные рубцы старых шрамов особенно ярко выделяются на загорелых физиономиях.

Галармон почувствовал, что сейчас прослезится. Говорить в такой ситуации затруднительно, молчать — неприлично. Впрочем, тяжкий труд произнести речь принял на себя молодой Саланзерп. Речь его не показалась генералу ни длинной, ни вразумительной.

— Мы готовы, — сказал Эмс весело.

Собственно, это было все.

— Что-то ты сегодня долго собираешься, — укорил капитан Ржалис, плавно покачиваясь в седле.

От него приятно и знакомо пахло желвацинским молодым вином, до которого он был большой охотник.

Ангус хотел указать рыцарю Ржалису на недопустимость подобного тона в отношении старшего по званию в присутствии младших по званию, но вовремя вспомнил, что у него самого никаких званий больше нет.

— Поехали скорее, — попросил узкоглазый тифантиец, полковник Уизбек Райри Тинн, назначенный преемником Галармона. — Пока они там не разобрались, что к чему. Не думаю, что кто-то станет нас сильно преследовать или наказывать, но лучше смыться от греха подальше.

— А что к чему? — подозрительно спросил Ангус, хорошо знавший своих талантливых подчиненных.

— Да так, — дернул плечом Уизбек. — Не обращай внимания.

— Полковник!

— Уже генерал.

— Прости. Забыл. Но я все равно желаю слышать ваши объяснения.

— Все по дороге.

Знает ли наш просвещенный читатель, что пассивный словарный запас у людей значительно разнообразнее, нежели активный? Активный невелик, компактен и рассчитан на моментальные реакции. Потому неудивительно, что абсолютно разные существа порой произносят совершенно одинаковые фразы.

— Итак, — спросил Галармон, ведать не ведая, что подобная сцена недавно разыгралась в Кассарии, — итак, юный Саланзерп. Далеко ли вы собрались?

— Папа Ангус, — счастливо рассмеялся лейтенант. — Оставь свой начальственный тон. Ты у нас нынче частное лицо.

— Я подозреваю, что я к тому же и несчастное лицо, — проворчал тот.

— Приказать остаться дома ты нам уже не можешь, — объяснил Уизбек. — А упросить тебе не удастся. Убеждать даже не пытайся. Ты что, правда веришь, что мы тебя покинем?

— Поехали, поехали, — поддакнул Эмс. — Это что, завещание? В чью пользу? В мою? Про коня написать не забыл? А попросить, чтобы я не отказывал кассарийцам в мелких безделушках, если они вдруг решат взять их на память? Нет? Хорошо. Спрячь, потом на привале почитаем, вместе посмеемся.

— Я не тронусь с места, пока мне кто-нибудь не объяснит, что происходит, — уперся Ангус.

Хотя он уже наверняка знал что.

— Дались тебе эти ненужные подробности, — отмахнулся Уизбек. — Ну, вступил я в должность главнокомандующего. Навестил твой, то бишь свой кабинет. Скажу откровенно — иногда следует бывать и во дворце, а то в твоих апартаментах царит сплошной мрак и запустение. Что еще? Распорядился перевесить ковры, отполировать стол и налить чернил в чернильницы. И первым делом подписал парочку приказов о предоставлении отпуска тем, кто хотел получить этот отпуск незамедлительно. Заодно подмахнул прошение о собственной отставке и засунул среди прочих бумаг. Если они спохватятся, может случиться большой конфуз.