Книга Дикая роза, страница 182 – Альберто Альварес

Леопольдина дождалась в коридоре Рикардо и попросила его зайти к сестре. По дороге она не удержалась и сообщила ему, что его ждет, по всей вероятности, приятная новость.

Рикардо вошел к сестре, плотно закрыл за собой дверь, а старшая служанка, сделав вид, что уходит, тут же вернулась и приникла ухом к замочной скважине.

Дульсина после длинного и торжественного вступления о том, как она любит, несмотря на все ссоры, Рикардо и как ей больно видеть его постоянно обманутым и попросту смешным в глазах Розы, сообщила, наконец, о Розиной беременности.

Он не поверил. Она еще раз заявила ему, что Роза ждет ребенка от другого мужчины.

— Да спроси, наконец, у нее самой, — сказала она. И он рванулся из комнаты.

Браулио с интересом смотрел на телефонную трубку, которую прижала к уху Мария Елена.

Она попросила женщину, с которой разговаривала, подождать минуточку и сообщила ему, что это звонит покупательница, которая хочет приобрести дом Линаресов.

— Не упускай рыбку! — посоветовал он.

— Да, но я обещала Линаресам подождать месяц.

— Какие еще обещания?!

Он недовольно вырвал трубку у нее из рук.

— Мы просим миллиард песо. Вы согласны? Паулетта, счастливая тем, что Роза вернулась и находится рядом с ней, ответила, что согласна и платит наличными.

Браулио предложил увидеться завтра в десять утра. Паулетта согласилась.

— А звать-то вас как? — спросил он.

— Паулетта Мендисанбаль.

— Ну а я буду Браулио Коваррубиас, — важно сообщил он и повесил трубку.

— Не жалко тебе Линаресов? — улыбнулась Мария.

— Еще чего! Заживем теперь как короли! — хлопнул он себя по коленям и, изображая страсть, стал клонить ее на кровать.

Роза и Паулетта с интересом разглядывали пару, сидевшую перед ними в номере гостиницы, где им было назначено свидание. Тут же присутствовал адвокат.

— Вы дом для этой красотки покупаете? — спросил Браулио Паулетту, кивая на Розу.

Паулетта подтвердила.

— Достойный ларец для такой драгоценности, — важно изрек он, пялясь на Розу.

— Заткните фонтан, — вдруг холодно сказала красотка, встала и вышла на балкон.

— Записать дом следует на имя моей дочери, — сказала Паулетта адвокату.

Он согласно кивнул.

— Через неделю документы будут готовы, сеньора. Мария предложила им кофе и вышла, чтобы приготовить его. Браулио тотчас оказался на балконе.

— Вот бы мне вместо моей — да тебя! Да я бы с тобой все денежки на Карибских островах промотал, — сказал он.

И деловито справился:

— Ты как, а?

— Я паяцев не люблю, — ответила Роза спокойно. Он оглянулся, и шепотом добавил:

— А моя и не узнала бы!..

— Пошел прочь!

Не перестававшая бояться за Розу Паулетта отпустила ее в кафе только потому, что знала: там ее ждет Рохелио.

Он попросил об этом свидании, потому что к нему прибежал потерявший голову Рикардо. Известие о Розиной беременности сводило его с ума, хотя он и допускал, что Дульсина лжет. Сам он не решался спросить об этом у Розы. И умолял сделать это брата.

Первым делом Роза сказала Рохелио, что дом Линаресов переходит в ее руки: мать купила его ей.

У Рохелио вдруг появилось какое-то неприятное чувство, когда он услышал эту новость.

Сообщение Розы показалось ему едва ли не бестактным.

— Для чего тебе этот дом, Роза? — поморщившись, спросил он.

— Секрет, — весело ответила она и заговорила об их с Линдой свадьбе, в которой собиралась принять самое деятельное участие.

— Я не хочу тебя никоим образом обижать своим вопросом, — сказал Рохелио наконец, — но должен спросить у тебя: правда ли, что ты ждешь ребенка?

Роза задумчиво посмотрела на него.

— Ты считаешь, что у тебя есть право спрашивать меня об этом?.. Что ж… а как ты узнал об этом?

Рохелио смутился, покраснел оттого, что приходится лгать, и наконец сказал, что не помнит, откуда у него эти сведения.

— А Рикардо знает? — спросила она.

— Нет.

Она попросила, чтобы он и впредь не знал. Пока.

— На каком ты месяце? — спросил Рохелио.

— На третьем.

— А кого загадала?

— Кого Бог пошлет.

— А имя уже придумала?

— Херман… Как тебе?

— Это имя твоего доктора?

— Да. Я прошу тебя ни слова не говорить Рикардо! Рохелио обещал.

До чего приятно сообщать людям хорошие новости! Матушка Мерседес с улыбкой смотрела, как Кандида ест. Впервые ее подопечная делала это с явным удовольствием. Увидев одобрительный смеющийся взгляд матушки, Кандида по-детски стала оправдываться:

— Не знаю, что со мной случилось, но мне почему-то ужасно хочется есть.

— Могу тебя обрадовать, дочь моя. Доктор Лагильо сказал мне, что на днях разрешит тебе вернуться домой.

Кандида посмотрела на Мерседес с улыбкой, которую уже давно никто не видел на ее лице. Но тут же эта улыбка погасла. Матушка поняла, о чем задумалась Кандида.

— У меня для тебя и еще одна хорошая новость. Здесь был полицейский агент. И он просил передать, что они сняли с тебя все подозрения: ты не имеешь никакого отношения к убийству Федерико Роблеса.

— Так его же убила Дульсина, — уверенно сказала Кандида.

Утром Леопольдина проснулась, как старая боевая лошадь, готовая к решительному сражению. Она не могла мириться с потерей дома Линаресами, у которых она прожила чуть не всю жизнь.

Она пока не знала, что именно она совершит. Но одно знала твердо, что пойдет к этим людям, к этой Марии Елене, завладевшей их домом, будет валяться у нее в ногах, будет грозить ей карами небесными, но усовестит, уговорит, умолит не лишать Линаресов их родового гнезда.

Этот день должен был стать днем ее подвига, тогда все Линаресы поймут, кто их спасительница и ангел-хранитель.

С Марией она созвонилась еще вчера, и та, не совсем понимая, что хочет от нее незнакомая женщина, все же разрешила прийти к ней в гостиницу.

Леопольдина заготовила фразу, с которой она начнет свою речь перед новыми владельцами особняка Линаресов. Фраза эта начиналась так: «Я прошу вас не отнимать у семьи Линаресов их дом, потому что…»

Мария и Браулио сидели в номере, одетые по-домашнему, если не сказать хуже. Провинциалы, что с них взять… Они предложили Леопольдине сесть. Она опустилась на стул и тут же начала: