Книга Большая книга зимних романов о любви, страница 18 – Елена Усачева

– Кто? – Она прислонилась лбом к прохладной коже дверной обшивки. В голове творилось что-то странное. Хотелось открыть черепушку и почесать мозги.

– Свои, – глухо отозвались из-за двери.

– Тут своих полон дом! Куда мне еще? – проворчала Лиза, щелкая замком.

Эх, учила ее мама не открывать дверь незнакомым людям. Нет же, пока по голове не получишь, так и будешь сначала открывать, а потом думать.

За дверью стояла целая делегация. Томилова, за ней неизменная Фаина. И Галя. Для комплекта.

– Ты чего это – со шваброй? – осторожно спросила Соня, предусмотрительно отступая назад.

– Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, – мрачно изрекла Лиза.

– Пустишь? – отважилась все-таки пройти вперед Томилова.

– Стула у меня нет, – бросилась в бой Лиза.

– Мы и на табуретке посидим, – просопела проходившая мимо Фаина. В историю с мебелью она не была посвящена.

– Ты как? – спросила Галя, но при этом отвела глаза. Ох уж эта мучительная неспособность держать взгляд, когда чувствуешь себя виноватым.

– Чем это у тебя тут пахнет? – повела носиком Соня.

– Суп убежал. – Настроение у Лизы стремительно портилось. И опять потянуло в сон. Вот так и превращаются в спящих красавиц. – Специальный готовила – для фигуры полезно.

– Да? – с сомнением переспросила Соня и направилась к кухне.

– Не советую, – Лиза не двигалась с места – так и стояла, обнявшись со шваброй и прислонившись к дверному косяку. – Там все пригорело. Еще больше пахнуть будет.

Зря не пустила. Так бы хоть пол помыли, мусор выбросили – все какая-никакая польза. От одной мысли, что надо будет наклоняться, замутило. То ли она все-таки прыгнула неудачно, то ли у нее открылась аллергия на одноклассников.

– Нам надо поговорить! – Соня вздернула подбородок, подчеркивая значительность своих слов.

– Я пришел к вам, чтобы сообщить пренеприятное известие… – фыркнула Лиза.

Понятно, что литераторша постаралась. Небось, успели уже классное собрание провести, пропесочили плохую ученицу вдоль и поперек. Кого нет, тот и виноват, остальные чистые.

– Класс за тебя поручился.

– Кто бы говорил, – сощурилась Лиза.

– Ты это о чем? – Соня больше не дергала подбородком. Она стояла, в упор глядя на Лизу.

– О том, что я видела, как вы били американку. Попросили Костика, чтобы он вызвал ее в раздевалку, стали говорить, а потом не выдержали.

– Видела и не сказала? Так не бывает – тебе кто угодно скажет. Да и Костик вряд ли что-то станет подтверждать. Зачем ему это?

Лиза смотрела на одноклассницу и поражалась ее хладнокровию. Вот уж кто не отводил взгляда, а смотрел прямо.

– Пойдем и спросим Вайнону! – Лиза прислонила швабру к стене, собираясь обуться и топать на улицу.

– Она уже все сказала. Это была ты! Но если хочешь – иди, она подтвердит это снова.

И опять Лиза во все глаза смотрела на Соню. Это было что-то невероятное! Она медленно перевела взгляд на Фаину:

– Шишлакова! А ты-то что молчишь?

– А что я? – промычала Фаина, отступая за спину Сони.

– Томилова – ты же сама признавалась. Говорила, что все получилось случайно. Потом еще в гости меня звала.

Удивительно, но Соня смотрела на нее триумфатором. Долго смотрела. Дырку, наверное, прожгла. А потом так же победно оглянулась на подружек:

– Вы видели? А ты, Галя, ее еще защищала. Она же готова на любого свалить, лишь бы себя выгородить.

– Да как ты можешь! – Сил бороться у Лизы больше не было.

– Заметь, Горюнова показала почему-то на тебя, а не на меня. Тебе не кажется это странным?

В голове не укладывалось, что все это происходит с ней. Это был какой-то бред. Ей казалось таким очевидным, что драку затеяла Соня, что об этом знает Костик – и вдруг такой поворот.

– Чемоданова спросите! – Голос у Лизы срывался.

Соня улыбнулась. Страшной холодной улыбкой.

– А ты чего так дергаешься? – Королева подошла почти вплотную. – Никто тебя не собирается наказывать. Педсовет решил, что тебе надо извиниться. И все. Плевое дело. Не развалишься.

– Что я должна?

– Извиниться. Родители Горюновой волну не гонят. А то, что ты ей завидуешь – так это ничего, пройдет. Мне тоже американка поначалу интересной показалась, пока я не поняла, что она пустышка. Вот и Костик так считает. Он на классном часе выступил и все сказал. Правда, девочки?

И девочки синхронно закивали.

– Можешь пойти к ней в любой момент. Если хочешь, мы тебя проводим. Как у тебя голова-то, прошла?

– Я… хочу… – Воздуха вдруг стало не хватать. Мир катился в тартарары.

– Одевайся! Мы подождем! – победно кивнула Соня, решив, что миссия выполнена.

– Я хочу… – Лиза вдохнула побольше воздуха.

– Если у тебя болит голова, можно и в следующий раз, – быстро пробормотала Галя. Она одна не понимала, что здесь происходит.

– Я хочу, чтобы вы ушли. – Лиза медленно взяла швабру. – Я хочу, чтобы вы убрались отсюда! Выметайтесь! – И она запустила шваброй в застывшую троицу.

– Истеричка! – Соня увернулась от летящего предмета и снова вздернула подбородок. – Мы помочь хотели!

– У нее просто голова болит, – суетилась Галя. – Надо в следующий раз!

– Убирайтесь! – Лиза подобрала швабру.

– Пускай теперь сама идет! – Соня еще пыталась сохранить достоинство. Но бежать и солидно вздергивать подбородок – такое мало у кого получится. Не вышло и у нее.

– Кыш отсюда!

Спасительная дверь была близко. Соня с Фаиной выскочили на лестничную клетку. Галя задержалась.

– Что ты? – Она еще цеплялась за слабую надежду сохранить дружбу.

– Ничего!

Лиза вытолкнула Галю и захлопнула за ней дверь.

Первый, кого она увидела, когда с ненавистью оглядела квартиру, был котенок. Он застыл в коридоре, с любопытством разглядывая разъяренную хозяйку.

– А ты что вылупился? – затопала на него ногами Лиза. – Иди отсюда!

И он ушел. Но не на улицу, как это сделали Лизины одноклассницы, а в мамину комнату. Лиза слишком поздно вспомнила, что собиралась поймать котенка. Когда она влетела в комнату, искать здесь уже было некого. Тогда она села на широкую двуспальную кровать и заплакала.

Может, ей это все только показалось? Никто не приходил, ничего не говорили. И молоко не разливали. И шваброй не кидались.

«Мама, где ты? Мне так надо с тобой поговорить!»

Но мама не пришла. Не появилась она и ночью. Лиза это обнаружила, когда проснулась на широкой маминой постели. Ноги запутались в тяжелом бархатном покрывале. Через плотные шторы пробивался слабый уличный свет. Часы в телевизоре показывали половину третьего. Котенок спал рядом с Лизой, закопавшись носом в складку покрывала. Лиза придвинула его к себе и снова закрыла глаза.