Онлайн книга «Прогулки по крышам»
– Чего это? – возмутилась Стефи с полным ртом. – Нет у меня никаких проблем! Все в комнате дружно прыснули. – Да ты что! – А кто три месяца назад зарядил Ингин амулет так, что на нее все мухи слетались? – Случайность! – А подвеска, которая у Ритки загорелась, едва она со своим парнем целоваться начала? Ему в травме пришлось ожоги на руках перевязывать! – Нечего было руки распускать! Куда он ими лез, интересно? – А мое колечко? Ты же говорила подставлять его под лунный свет для подзарядки! – Три хи-хи! Не могла я такого сказать! Я говорила – под солнечный! – Под лунный! – И что случилось? – спросила Агата, стараясь не слишком откровенно улыбаться. – Что-что! Я хотела на время Димитрова приворожить! А ко мне этот шибздик Зигфрид прикипел, представляешь? Три дня проходу не давал, пока я кольцо не дезактивировала. – Слушать надо лучше! – огрызнулась Стефи. – В следующий раз я для особо глухих письменную инструкцию составлю! И вообще – все, пора спать, торт уже кончился! Пошли, Агата! – Спокойной ночи, – едва успела сказать Агата, как ее за руку выволокли за дверь. Стефи укладывалась с ворчанием: «Ой, ну подумаешь! Ни за что им больше ничего делать не буду… еще и недовольные…» Агата осторожно помалкивала. Наконец Стефи успокоилась – сказала с привычным задором: – Вообще-то Металяшка права! Все мы тут с прибабахами! Так что не психуй, если что у тебя не так пойдет. Хорошо? Агата прислушивалась к ровному дыханию подружки. Сказала тихо: – Хорошо. Но Стефи ее уже не слышала. – Как здоровье? – привычно спросил Шрюдер. – Хочешь, отожмусь? – предложил Игорь. – Тебе на левой руке? На правой? На кулачках? На пальцах? – Да ладно, ладно, что ты раскипятился? Слыхал я уже про твои подвиги в тире, – добродушно сказал Шрюдер. – Здоров – ну и молодец. Тренируйся дальше. Вот о чем, о чем, а о стрельбах он говорить был не готов. Не созрел. И – вышел уже из возраста, когда, не задумываясь, выдавал всю информацию. Однако Шрюдеру было сейчас не до странностей одного из Ловцов: он поглядел в окно, побарабанил пальцами по столу и спросил небрежно: – Ты давно видел Мортимер? Игорь спросил – с той же небрежностью: – Старшую? Генрих фыркнул. Игорь подождал и сказал осторожно: – Ты же мне запретил приближаться? – Ну и не приближайся, не приближайся! – тут же отозвался Шрюдер. – Но забежать спросить, как там у нее дела, ведь ты бы мог? – Теоретически? Мог. – А теперь давай практически. Зайди к ней в интернат. – Зачем? – Ты куратор или не куратор? – Я и не понял уже… – Зайди-зайди. Там проблемы. – У нее? – У нее, у нее. А значит, и у всех нас. Игорь смотрел на него, подняв брови. Он и так собирался. Но раз сам начальник СКМ дает ему указание… – А ты не пожалеешь, Генрих? Тот закряхтел, потер шею. – Посмотрим, посмотрим. Иди, поговори, погляди, что там и как… – Да не могу я ничего! Не получается! Александр – высокий светловолосый преподаватель стихии воды – смотрел на нее прозрачными спокойными глазами. – «Не могу» и «не получается» – понятия различные. Уточни, что именно ты имеешь в виду под этими отрицательными глаголами? У всех магов-учителей такая витиеватая манера разговора? – Это значит… это значит, я могу затушить свечи, но не могу их зажечь без спичек. – Применительно к моему предмету, пожалуйста! – Хорошо, могу разбить эту чашку, но не смогу заставить воду крутиться в ней – хоть по часовой стрелке, хоть против! – свирепо сказала Агата. Александр оставался невозмутимым. – Зигфрид сказал, что ты разговариваешь с рыбами. Это правда? – Нет, конечно! – огрызнулась Агата. – Они же немые! Александр по-прежнему не обращал на «грубеж» ни малейшего внимания. – Так вот, Агата, вода – это все живое вокруг, это те же рыбы, это ты сама. Надеюсь, ты знаешь, что твое тело почти на восемьдесят процентов состоит из воды? Если ты можешь договориться сама с собой, можешь договориться с рыбами – сможешь заставить и воду двигаться по твоему желанию. Старайся дальше. И пошел между рядами. Агата посмотрела, как дела у остальных. Зигфрид развлекался. Водоворот у него двигался под только ему слышную музыку – то убыстрялся, то замедлялся, то в одну, то в другую сторону, то вообще выписывал сложные петли. Карл, сморщившись от напряжения, мешал воду карандашом – пытался разогнать ее до нужной скорости. Димитров держал чашку обеими руками и что-то выговаривал ей: ругался, что не получается, что ли? Говорят, у всех огневиков трудности с водяной магией… Агата вздохнула и уставилась в свою чашку. * * * – Ой, гляди, какой красавчик! – Кто? – рассеянно спросила Агата, перелистывая страницу. Сильный толчок в бок чуть не снес ее с места. Маленькая-маленькая, а в минуты переживаний у Стефи откуда-то возникали танковая сила и целеустремленность. – Глаза подыми! – прошипела Стефи. – Он на нас смотрит! Агата послушно подняла глаза. Огляделась. В тени деревьев за решеткой парка стоял Келдыш. – А, – сказала Агата. Загнула уголок страницы, закрыла книгу, сунула под мышку и побрела к ограде. Келдыш смотрел на нее, упершись лбом в решетку. – Здравствуйте. Он кивнул. Агата оглянулась. Стефи сидела, болтая ногами, и делала вид, что не смотрит и не слушает. – Ваша подруга? – Да. Келдыш рассматривал Стефи. Агата тоже попыталась взглянуть на нее глазами постороннего. Хорошенькая. Невысокая, стройная, со светлыми пушистыми волосами. Глаза умело накрашены, но и без того красивые. Говорят, темноволосым нравятся блондинки. А маленькие нравятся всем – так мужчины чувствуют себя сильными защитниками. Интересно, это правда? Если спросить Келдыша – ответит? Вообще, конечно, глупо спрашивать у человека, которого давно не видела, нравятся ли ему изящные блондинки… А о чем спрашивать: где он так долго пропадал? Почему не приходил? Вовсе он не обязан приходить. Может, ему вообще не хочется ее видеть. Может, у него неприятности. Ведь его из-за нее однажды чуть не убили. Келдыш наблюдал, как она ведет свой вечный внутренний диалог – хмурятся брови, вздрагивают губы, тени выражений скользят по лицу… |