Книга Грядущая буря, страница 150 – Роберт Джордан, Брендон Сандерсон

– Этого не должно случиться, – он понял, что сказал это вслух.

Брин посмотрел на него, направив лошадь напрямик через поле.

– Ты не можешь атаковать, Брин, – сказал Гавин. – Осада – это одно. Но что ты будешь делать, если они прикажут тебе начать штурм?

– То, что делал всегда, – ответил Брин. – Выполнять приказ.

– Но…

– Я дал слово, Гавин.

– И скольких смертей будет стоить твое слово? Штурм Белой Башни – это катастрофа. И не имеет значения, насколько сильно обижены эти мятежные Айз Седай, воссоединения не будет, если в дело вмешаются мечи.

– Это не наше решение, – сказал Брин. Он задумчиво бросил взгляд на Гавина.

– Что? – переспросил Гавин.

– Интересно, почему это волнует тебя. Я думал, ты здесь только из-за Эгвейн.

– Я… – не нашелся с ответом Гавин.

– Кто ты, Гавин Траканд? – продолжил напирать Брин. – Кому на самом деле ты предан?

– Ты знаешь меня лучше всех, Гарет.

– Я знаю, кем ты должен быть, – ответил Брин. – Первым Принцем Меча, обученным Стражами, но не связанным ни с одной женщиной.

– И я им не являюсь? – раздраженно уточнил Гавин.

– Успокойся, сынок, – сказал Брин. – Это не оскорбление. А всего лишь наблюдение. Я знаю, что ты никогда не был столь же прямолинейным, как твой брат. Но, полагаю, кое-что мне следовало заметить в тебе раньше.

Гавин развернулся к пожилому генералу. О чем он толкует?

Брин вздохнул.

– Есть такая штука, Гавин, с которой большинство рядовых воинов не сталкиваются. Да, они могут задумываться над этим, но они никогда этим не мучаются. Эта дилемма предназначается другим, тем, кто стоит выше их.

– Какая дилемма? – спросил сбитый с толку Гавин.

– Выбор стороны, – ответил Брин. – И, как только ты его сделал, размышления о том, правильное ли решение ты принял. Простые воины лишены выбора, но те, кто их ведет… да, я вижу – в тебе это присутствует. Твое умение обращаться с мечом – талант не малый. Где ты его применишь?

– Для защиты Илэйн, – поспешно ответил Гавин.

– Как делаешь сейчас? – весело спросил Брин.

– Ну, как только я спасу Эгвейн.

– А если Эгвейн не пойдет? – спросил Брин. – Парень, мне знаком этот взгляд. И еще, я немножко знаком с Эгвейн ал’Вир. Она не выйдет из боя, пока не определится победитель.

– Я увезу ее, – сказал Гавин. – Назад в Андор.

– Принудишь силой? – спросил Брин. – Так же, как ворвался в мой лагерь? Неужели ты готов превратиться в громилу и разбойника, известного только благодаря возможности убивать и карать несогласных?

Гавин не ответил.

– Кому служить?- задумчиво произнес Брин. – Порой наши собственные умения нас же и пугают. Чем станет умение убивать, если ему не найти применения? Растраченным впустую талантом? Тропинкой к превращению в убийцу? Полученная власть – защищать и оберегать – пугает. Значит, ты подыскиваешь кого-то, кому сможешь посвятить свое мастерство, кого-то, кто сможет распорядиться им мудро. Ты размышляешь о необходимости выбора даже после того, как его сделал. Я чаще вижу смятение у молодых людей. Мы, старые псы, счастливы уже тем, что у нас есть местечко у очага. И если кто-то приказывает нам сражаться, мы не желаем больших перемен. Но молодые… они задумываются.

– Ты когда-нибудь сомневался? – спросил Гавин.

– Да, – ответил Брин. – И не раз. Во время Айильской войны я еще не был Капитан-Генералом, но уже был Капитаном. И задумывался неоднократно.

– Как ты мог задаться вопросом о выборе стороны во время Айильской войны? – спросил Гавин, нахмурив брови. – Они же пришли, чтобы устроить кровавую резню.

– Они пришли не к нам, – сказал Брин. – Им были нужны только кайриэнцы. Конечно, этого нельзя было понять вот так, сразу, но, честно говоря, некоторые из нас задумались. Ламан заслуживал смерти. Зачем умирать нам, встав у них на пути? Возможно, многим из нас следовало задаться этим вопросом.

– И каков ответ? – Спросил Гавин. – Кому ты доверяешь? Кому служить мне?

– Я не знаю, – откровенно ответил Брин.

– Тогда зачем вообще спрашивать? – огрызнулся Гавин, резко осадив коня.

Брин придержал коня, и обернулся.

– Я не знаю ответа, потому что однозначного ответа не существует. В конце концов, каждый решает сам для себя. Когда я был молод, я сражался ради славы. Со временем я понял, что в убийстве мало чести, и обнаружил, что изменился сам. Потом я сражался потому, что был на службе у твоей матери. Я верил ей. А когда она предала меня, я вновь засомневался. Какова цена всех этих лет службы? Какова цена всех, кого я ради нее убил? Имело ли хоть что-то из всего этого значение?

Он отвернулся и тронул поводья, снова двинувшись в путь. Гавин, догоняя, пришпорил Вызова.

– Ты удивлялся тому, что я здесь, а не в Андоре? – спросил Брин. – Это потому, что я не могу уйти. Потому, что мир меняется, и мне необходимо быть частью этого процесса. Потому, что однажды в Андоре меня лишили всего, и мне необходимо кому-то служить. Узор дал мне такую возможность.

– И ты вцепился в нее только потому, что она появилась?

– Нет, – ответил Брин. – Потому что я глупец, – он встретился взглядом с Гавином. – Но я остался потому, что так было правильно. То, что разрушено, должно снова стать целым. Мне уже довелось видеть, что плохой правитель может сделать с королевством. Нельзя позволить Элайде разрушить мир вместе с собой.

Гавин вздрогнул.

– Да, – продолжил Брин, – Я докатился до того, что поверил им. Глупым женщинам. Но, ради Света, Гавин – они правы. То, что я делаю – правильно. Она права.

– Кто?

Брин покачал головой, пробормотав: «Проклятая женщина».

«Может Эгвейн?» – подумал Гавин.

– Мои мотивы для тебя несущественны, сынок, – сказал Брин. – Ты не мой солдат. Но тебе необходимо принять какое-то решение. Совсем скоро тебе будет необходимо определить, на чьей ты стороне, и так же необходимо знать, почему ты выбрал именно ее. Вот и все, что я могу сказать по этому поводу.

Он пришпорил коня, пустив его быстрым аллюром. Вдалеке Гавин смог различить следующий сторожевой пост. По мере приближения к нему Брина с солдатами, Гавин постепенно отстал.

Решить, на чьей он стороне. А если Эгвейн не согласится с ним идти?

Брин прав. Что-то надвигается. Это ощущалось в воздухе, чувствовалось в слабом солнечном свете, которому с трудом удавалось пробиться сквозь облака. Это ощущалось вдали, на севере, словно разряды невидимой энергии на темном горизонте.

Война, битвы, столкновения, перемены. Гавин чувствовал, что не понимает, в чем разница между предложенными сторонами. Не говоря уже о том, какую из них выбрать.