Книга Стриптиз Жар-птицы, страница 20 – Дарья Донцова

– Хорошая вещь, качественный фарфор, дорогая фирма, – похвалила Надя. – В чашку был налит кофе, с сахаром и молоком. Думается, третьего ингредиента имелось больше, чем первого. Фигурант, скорее всего, сначала побаловался арабикой, а затем влил в немытую чашку молоко.

Я вздохнула. Все правильно, любимый рецепт Даны: чайная ложка кофе на ведро сливок.

– А ишо тама наполнитель есть, – начала дурачиться Чемко, – толстый-толстый слой шоколада.

– Шоколада? – растерялась я.

– Шутка, – хмыкнула Надя, – наверное, неудачная. В остатках исследуемой жидкости обнаружены следы рецитола. [6]

– Это что за зверь? – изумилась я. – Впервые слышу такое название.

– И слава богу, – не меняя серьезного тона, заявила Надежда. – Препарат прописывают больным болезнью Паркинсона. Он улучшает координацию движений, у некоторых вообще купирует дрожание конечностей.

– Замечательное лекарство, – протянула я. – Но зачем его принимать Дане? Она ничем не болела.

– Рецитол растворили в кофе, – объяснила Надя. – Лекарство имеет характерный горький вкус, поэтому в чашку положили побольше сахара. Впрочем, если человек ощутит горечь, то не насторожится, подумает, что это от кофе.

– В чашке был сахар? – с запозданием поразилась я.

– Ну да. А что удивительного? Многие подслащивают кофе.

Я озадачилась. Дана не любит сладкие напитки!

– А что случится со здоровым человеком, если он примет рецитол? – спросила я через секунду.

– Ничего хорошего, – пояснила Надя. – Гарантированно возникает сильная головная боль. Рецитол – мощное сосудистое средство, оно резко меняет давление, может привести к потере сознания или его спутыванию, к крайней послушности человека, покорности. Все зависит от дозы. У некоторых людей возможен даже паралич, который через определенное время пройдет, но того, кто принял лекарство, напугает до паники. Было у нас дело, там, правда, использовалась другая фармакопея, но аналогичного действия. Жена мужу в грейпфрутовый сок его сыпала, супруг без движения падал, а врач микроинсульт диагностировал. Баба так мужика запугала, что тот все имущество на нее перевел: квартиру, дачу, машину, счет в банке. Решил, что ему помирать скоро, зачем женушке лишние хлопоты с наследованием. А она захапала нажитое и развелась с идиотом. Круто?

– И такое сильнодействующее лекарство можно свободно купить? – ахнула я. – Ну и порядки!

– Его отпускают лишь по рецепту, – «успокоила» меня Надя, – но, сама понимаешь, возможны варианты. Теперь об отпечатках.

– Они есть?

– Да.

– Вот здорово! Можно определить, кому они принадлежат?

– Легко.

– И в базе есть данные?

– Ага.

– Скажи, пожалуйста, чьи?

– Виолы Ленинидовны Таракановой, – отрапортовала Чемко. – Ты попадала в поле зрения милиции, у тебя брали отпечатки и внесли в комп. Помнишь?

– Да, – промямлила я, – было дело. Значит… значит…

– Я выполнила твою просьбу, – перебила меня Надя, – долг платежом красен.

– Помню про журнал.

– Забудь! – приказала Надя. – Лучше помоги моему Сережке книжку издать. Он написал рассказы, хорошие. Кому из наших ни читал, всем нравятся!

– Это непросто, – призналась я.

– Мне тоже было нелегко тратить свой законный обеденный перерыв на анализ, – напомнила Надя. – К тому же, если начальство об этом узнает, три шкуры с меня спустит! Однако я постаралась. Теперь твой черед.

– Я тоже приложу все усилия, чтобы тебе помочь.

– Надеюсь, – отчеканила Надежда. – Иначе больше на меня не рассчитывай!

Езда по Москве теперь напоминает цирковое представление. Нужно проделывать прямо-таки акробатические трюки, если желаешь передвигаться в потоке машин, порой приходится нарушать правила, выскакивать на тротуар и даже изображать слалом между злыми пешеходами. Впрочем, людей можно понять, никому не понравится шарахаться испуганным зайцем от автомобилей. Но что делать, если надо повернуть направо и у светофора горит разрешающая стрелка, а впереди стоит, загораживая проезд, джип, за рулем которого сидит тупица, решивший ехать прямо и только прямо? Ну зачем тогда становился в крайний ряд?

Произнося сквозь зубы отнюдь не парламентские выражения, я заехала на пешеходную зону и, втянув голову в плечи, поплелась за толпой прохожих. Всего-то осталось миновать несколько метров…

– Др-р-р-р, – полетел свист.

Я послушно затормозила. Вот оно, счастье госпожи Таракановой! Если бы сейчас я стояла в очереди за внедорожником, перегородившим дорогу, то никакого гаишника в радиусе километра не нашлось бы. Но стоило мне заскочить на тротуар, как владелец полосатого жезла уже тут как тут, идет по асфальту с радостным блеском в глазах.

– Сержант Самойлов, – представился патрульный, – нарушаем правила?

– Джип мешает повороту, почему вы его не штрафуете? Он не в том ряду стоит! – попыталась отбиться я.

– Ваши права! – не пошел на контакт гаишник.

– У меня спецталон, – грустно вздохнула я, протягивая кожаную визитницу.

– Где? – оживился гаишник и перелистнул прозрачные «кармашки», куда были вставлены документы.

– В страховке лежит, – пояснила я.

Сотрудник ДПС вытащил спрятанную мною сторублевку, ловко сунул ее в свой карман и нахмурился.

– Это теперь не спецталон! Штрафы увеличены.

Делать нечего, пришлось вынимать кошелек.

– Сколько?

– Тысяча!

– Обалдел? – рассердилась я. – Двести.

– Пятьсот, – сбавил сержант. – И ни копейкой меньше! Иначе права отберу, замучаешься их назад получать.

– Держи, тут четыре сотни, – мрачно сказала я. И не удержалась от упрека: – Хотела себе крем для лица купить, да, видно, не судьба, ты повстречался.

– Еще сотняшка! – нахмурился собеседник.