Онлайн книга «Каникулы в Простофилино»
|
Последняя фраза явно относилась ко мне, я замерла с трубкой, прижатой к уху. «Секундочка» растянулась на несколько томительных минут. В конце концов другой голос, более низкий, сообщил: – Ритки нет. – А где она? – Отпросилась пораньше. – Вы мне ее телефон не скажете? Мобильный или домашний? – Ну… – заколебалась собеседница. – Пожалуйста, – заныла я, – они у меня были, только посеяла мобилу, вместе с симкой… Мне до жути надо связаться с Риткой, помогите… – Ладно, – сдались на той стороне связи, – могу в книжке посмотреть. Но там только домашний, сотового нет. – Спасибо! Огромное! – Записывайте, – велел голос, – шестьсот тринадцать… Обрадованная, я нажала на кнопки с названными цифрами. – Хто тама? – прошамкала в ответ бабуся. – Позовите Риту. – Хто? – Ларионову! – Хто? – Ваша внучка дома? – Унучка? – Да. – Чья? – Ваша! – Моя? – Да!!! – А нету. – Когда придет, не знаете? – орала я изо всех сил. – Так нетуть, – тупо повторяла бабка. Я набрала полную грудь воздуха и закричала: – Адрес скажите! – Который? – Ваш. – Мой? – Да. – Мой? – Да!!! – Зачем? Ты хто? – Из домоуправления, – ляпнула я глупость. – Так бы сразу и сказала, – мирно отреагировала бабуля. – И не ори, не глухая, расчудесно слышу. Новослободская улица, знаешь, хде находится? – Конечно! – Вот и славно, – зачастила бабушка, – тама, на углу, хде трамвай, дом стоит кирпичный, налево свернешь, пойдешь в переулок, правее забирай, в арку и до синей скамейки… – Вы мне почтовый адрес скажите, – перебила я старуху. – Э, милая, не помню я его, а как итить от метро знаю, – радостно сообщила бабулька. – А ты че, из новеньких, не в курсах, куды пенсию нести? Я уже хотела дать ответ, но тут старушка взвыла сиреной: – Ритка! Рит! Подь сюды! Звонять тута, а не понять, чаво надоть! – Слушаю, – бойко прозвучало из трубки. Чуть не заорав от радости, я, старательно изменив голос, сказала: – Добрый день, из поликлиники беспокоят. Уж извините, беда у нас случилась. – Чем вам баба Лена помочь может? – усмехнулась Ларионова. – Ей сто лет в обед. – Карточку мы ее потеряли, – лихо стала врать я, – а врач приказал уколы старухе поставить. Назовите ваш адрес. Если честно, то мое заявление выглядело совсем не правдоподобным, Рита могла спокойно спросить: «Откуда ж тогда знаете номер, если посеяли историю болезни?» Но девушка мирно отозвалась: – Это нетрудно, записывайте. – Дверь нам она сумеет открыть? – осмелела я. – Так ведь я дома, никуда не собираюсь уходить, – пояснила Рита. – Не переживайте, впущу медсестру. Ларионова не обманула – створка распахнулась сразу. Только в прихожей стояла не та девочка-подросток с кладбища, а незнакомая мне женщина лет тридцати, с очень бледным лицом и распухшим красным носом. – Здравствуйте, – чихнула она. – Не бойтесь, это аллергия. Вот скрутило! Пришлось с работы отпрашиваться. Вы медсестра к бабе Лене? Я сделала круглые глаза. – Нет, ищу Риту Ларионову. – Это я, – удивилась собеседница. – Вы? – Ну да. А что случилось? – Вот этот бейджик ваш? – Мой, – еще более растерянно ответила Рита. – А как он к вам попал? – Лучше объясните, как он оказался вот тут, в кармане, – прищурилась я и потрясла перед лицом Ларионовой черной курткой. – Вещь моя, но… – окончательно пришла в изумление Рита. – Ничего не понимаю! – Хто тама? – прошамкало из коридора, и из темноты появилась древняя бабка, облаченная в бордово-красный байковый халат. На голове старухи сидела абсолютно неуместная шерстяная спортивная шапочка с надписью «Yes». – Гости у меня, – заорала Рита. – Хто? – Ступай в свою комнату. – Настюша пришла? – Нет. – Она зефиру купила? – Нет, – кричала Рита. – Чаво? – не успокаивалась старуха. Ларионова поманила меня рукой. – Давайте пройдем в мою спальню. Баба Лена противнее репейника, прицепится, не отодрать. В просторной комнате с двумя окнами Рита сказала: – Повезло мне с соседями! Видали бабу Лену? – У вас коммунальная квартира? – Угу, – мрачно кивнула Рита, – угадали. – А звонок на двери один. – Верно, только тут кроме меня такие кадры живут… – завздыхала Ларионова, – бабка почти невменяемая, у нее в мозгах суп-пюре, меня за дочь считает. Иногда, правда, головой потрясет и спрашивает: «Когда ж я тебя родила? От кого?» А затем снова забывает. Настя еще маленькая, мать у нее умерла. Вот они обе – старуха и девчонка – на мне и висят. И нести тяжело, и бросить невозможно. Так где вы мою куртку взяли? – Нашла, – обтекаемо ответила я, – на кладбище, у могилы. – Где? – поразилась Рита. И тут дверь в комнату молодой женщины распахнулась, звонкий голосок вывел: – Ритуся, ты… – и внезапно затих. Я ткнула пальцем в застывшую от изумления на пороге девочку. |