Книга Монстры из хорошей семьи, страница 34 – Дарья Донцова

– Верочку, – каким-то странным голосом уточнила Маня.

– Ага, – с явным облегчением подхватила Нюра, – точно. Мы помирились.

– Ирина у нас прощения попросила.

– Сказала, что по глупости с нами сварилась.

– Мы ее простили.

– И Веру вынянчили.

– Ну, допустим, с девкой ты одна крутилась, – решила установить справедливость Нюра, – я в библиотеке пахала, в Малкине не жила.

– Охохоюшки… – протянула Маня, – не так уж там и плохо было. Верочка-то слабая уродилась, ветерок дунет – чихает, дождик польет – кашляет. Не ребенок, а чистая мимоза. Я с ног сбилась, не знала, как ей здоровье укрепить. А потом врач из поликлиники присоветовала: вы, говорит, девочку на лето в деревню везите, на три месяца – там парное молоко, свежие яички, воздух, овощи с огорода!

Маня решила последовать совету опытного доктора, а поскольку лишних денег в семье не имелось, то нянька поехала на их с Нюрой историческую родину, в деревню Малкино, надеясь найти там дешевое жилье. Каково же было удивление Мани, когда она узнала: хата Нюры давным-давно сгорела, а избушка, принадлежащая родителям Мани, стоит на месте, в ней до сих пор живет сестра Марии Андреевны.

И снова все устроилось замечательным образом. Верочка оказалась на природе и стала здороветь бешеными темпами.

– Тяжело ребенка без отца тащить, – вдруг ляпнула Маня, – но мы справились.

– Постойте, – удивилась я, – но Ира была замужем!

– Ага, – растерянно ответила Маня.

– Тогда почему о безотцовщине речь завели?

Маня отхлебнула из чашки и принялась натужно кашлять. Я терпеливо ждала, пока внезапно возникший приступ пройдет, но бабка старательно выдавливала из себя:

– Кха, кха, кха…

– Хорош уж кашлять! – хлопнула по столу ладонью Нюра. – Не ломай комедию!

Маня стихла.

– Ты, Маня, дура, заболталась и понесла. Ладно, Виоле можно рассказать, – сурово заявила Нюра.

– Ну… оно так… верно, – зашептала провинившаяся Маня, – увлеклася… случайно… я ж вообще-то никому… И потом, Нелли Ильинична знает, не скрыть до конца.

– Вы обещали мне помочь! – напомнила я.

Нюра ладонью пригладила торчавшую «химию».

– Мы ведь отчего с Ирой помирились… ну, по какой причине она прощения просить стала, Лиса Патрикеевна…

– Ребеночка она нагуляла, – встряла Маня, – невесть от кого!

– Мы сразу поняли, в чем дело, когда ее по утрам тошнить стало.

– Нелли врача посоветовала…

– А та не взялась…

– Пожалуйста, поподробнее! – взмолилась я.

Маня подперла щеку кулаком.

– Ща, попробую…

После того как выяснилось, что домработницы являются полноправными хозяйками жилплощади, Ира прекратила всякое общение с женщинами. Только процедила сквозь зубы: «Моя полка в холодильнике верхняя», – и больше не сказала Нюре и Мане ни слова.

Состояние «холодной войны» длилось полгода. Потом Нюра приметила, что Ире плохо.

– Наша-то, гляди, бледная, прямо синяя стала, – сказала она однажды Мане.

– Тошнит ее по утрам, – вздохнула подруга.

– Да ну! – всплеснула руками Нюра.

– Ага, – кивнула Маня, – скоро, видимо, свадьба случится.

Но, вопреки ожиданиям женщин, никакой мужчина в жизни Иры не появился, зато девушка начала полнеть. В конце концов Нюра не выдержала и, подкараулив Иру в коридоре, задала ей в лоб вопрос:

– Ты ребеночка ждешь?

– Не ваше дело! – лихо огрызнулась Ирина.

Нюра внимательно посмотрела на дочь Эллы Дементьевны. У девушки тряслась нижняя губа, дергалось правое веко, под провалившимися глазами чернели круги.

– Мы с Маней пеленок нашьем, – тихо сказала Нюра, – распашонок всяких, чепчиков. Дело плевое: машинка есть, ситец и байку купим. Коляску нам Наташа с третьего этажа продаст, она давеча интересовалась, не нужен ли кому «экипаж». Дешево отдает. У нее же можно и высокий стульчик потом забрать. Конечно, кой-чего купить придется в магазине, но у нас с Маней на сберкнижке хорошая сумма скопилась… Не дрейфь, прорвемся! Неужто мы тебя бросим?

Ира разрыдалась и кинулась на шею врагине.

– Простите, ну простите меня… – причитала беременная, – я вас к маме ревновала… Она мной совсем не занималась, я вечно от нее слышала: «работа, работа», а с вами она и чай пила, и разговаривала много. Ну зачем вы у меня маму переманили?

– Дурочка! – ласково воскликнула Маня. – Мы ей по возрасту были ближе, не с ребенком же ей мужиков обсуждать. Она тебя сильно любила как дочку, а нас за родственниц считала. Или думаешь, что любовь, словно пирог, – если одному кусок отрезать, то другому меньше достанется?

Ира вытащила платок.

– Он меня обманул, – тихо сказала она.

– Кто?

– Да один… Обещал жениться, просил подождать, пока с супругой развод оформит, радовался ребенку, а потом…

– Бросил! – воскликнула Нюра.

– Уехал! – всхлипнула Ирина. – Сказал, в командировку отправится на две недели. Я месяц его звонка ждала, потом смелости набралась и домой к нему отправилась. Все равно, думала, он с женой давно не живет, худа не сделаю. А выяснилось…

– Что? – хором поинтересовались женщины.

– Умотали они вместе с супругой, да не куда-нибудь, а в Африку, в посольство работать, на четыре года. Все, не достать его, соседи даже не знают, в какой стране он сейчас.

Узнав новость, испуганная Ира бросилась к Нелли Ильиничне. Та, отругав девушку за безголовость, дала все-таки координаты врача. Но доктор наотрез отказался помочь, сказал сурово:

– Милая, вам рожать через пять месяцев, а я не хочу идти под суд.

– Заплачу, сколько запросите! – взмолилась Ирина, которой ребенок был нужен лишь в качестве веревки, которая привязала бы к ней будущего мужа.

– Нет, – твердо ответил врач.

– Не реви, – обняла Иру, выслушав ее рассказ, Маня. – Родишь ребеночка – воспитаем. Тебя же подняли, а теперь твоего младенца вытянем.