Онлайн книга «Фокус-покус от Василисы Ужасной»
Спустя много лет после окончания школы я столкнулась с этой «Макаренко» в стоматологической поликлинике. Мне только что поставили три пломбы. От обезболивающих уколов верхняя губа распухла и стала похожа на хобот, лицо покраснело, а глаза превратились в щелочки. Первая, кого я увидела в гардеробе, была Ася Арнольдовна. Она вперилась в меня презрительным взглядом, а потом с самым счастливым видом констатировала: – Пьешь, Тараканова! Вон как морда опухла! Права я была, очень рада, что не ошиблась! И вот сейчас Павел Дымов глядит на меня точь-в-точь как Ася Арнольдовна. – Детективы? – протянул он. – Детективы? – Да, – пискнула я. – Детективы! Ну и ну! Я такое не читаю! Интеллигентный человек предпочитает классику! Хотя плебс получает удовольствие от всякой дряни! Вам не жаль растрачивать богом данный талант на пустое дело? Я не нашлась, что ответить. Тем временем на сцене появился новый участник шоу, юноша в ярко-красном комбинезоне. Загремела музыка, ко мне немедленно вернулось хорошее настроение. Ей-богу, совсем неплохо сходить иногда на концерт! Паренек поет вполне прилично, хорошо танцует… Когда музыка прекратилась, я стала хлопать в ладоши. – Вам нравится это? – презрительно поинтересовался Дымов. – Да, – честно призналась я. – Но он работает под фонограмму. – И что? – Это безобразие! Так любой сможет. – А вот и нет! – Фу, – надулся Дымов. Я молча смотрела на противного дядьку. Он же вроде профессионал и должен хорошо понимать суть проблемы. Вот на днях я читала интервью, которое Алла Пугачева дала одному журналу. Не ручаюсь сейчас за стопроцентную точность, но вроде примадонна сказала такие слова: «Да, „фанера“ – зло, но я рта не посмею открыть на эту тему, поскольку знаю, что подавляющее большинство артистов вынуждено зарабатывать на жизнь концертами, брать количеством. При нашем уровне пиратства практически нереально получить что-либо от продажи лицензионных дисков и кассет. Единственный способ „отбить“ вложенные деньги – гастроли, чес. Петь живьем значит рисковать голосовыми связками. Что делать бедолагам? Открывать рот под „фанеру“. Впрочем, это относится к начинающим исполнителям. Звезды не позволяют себе опускаться до фонограммы, берегут голос и реже концертируют. Но в любом случае, прежде чем разбираться с „фанерщиками“, надо решить проблему пиратов!» Что, Дымов не понимает, отчего несчастные артисты «дудят под фанеру»? Наверное, следовало сказать критику, что он злопыхатель, но я решила вежливо поставить Павла на место: – Фонограмму надо записать, согласитесь, это тоже труд, а потом еще приходится во время концерта плясать, улыбаться. Я, например, на такое не способна, меня никакая запись не спасет! И потом, если публике это нравится, то пусть будет. – Кошмар, – взвился Дымов, – из-за таких, как вы, наша эстрада похожа на помойку! Одни «фанерщики» и «прожекты». Где интересные лица? Где голоса? Неожиданно мне стало обидно. – А Николай Басков? – Фу, он предал оперу! И потом его прическа! Верх безвкусицы! – Кристина Орбакайте? – Пожарная каланча! – Группа «Тату»! – О боги! У них юбки попу не прикрывают! Лучше уж замолчать. Музыкальный критик, в первую очередь обращающий внимание на прическу, рост, длину юбок, на мой взгляд, не может считаться профессионалом. Но кто-то словно тянул меня за язык: – Ладно, возьмем Газманова. – С ума сойти! Он же на сцене через голову кувыркается. – А Земфира? – Она хулиганка. – Валерия… – Тут и говорить не о чем! Нарожала кучу детей!.. – Заметьте, от законного мужа! Дымов захлопнул рот, моргнул и снова начал капать ядом: – А где музыка? Слова? Голос? А одежда? Катастрофа! Петь надо лучше! – Как? Объясните? – Лучше! Мне не нравится, как эти все визжат. – Но публика в восторге! – Зал любое дерьмо съест, – Дымов пошел вразнос, – и Алену Алину, и.., и.., в общем, всех, вместе с «Дискотекой Аварией». Я хотела сказать, что люблю Алину вкупе с парнями, придумавшими здоровскую песню про Новый год, и что не только я получаю удовольствие от песен Алены и «Аварии», но не успела. – Встречайте, – завопил ведущий, – Майя Капкина, молодая, подающая надежды, любовь самого.., те, не будем говорить, и так все знают, да, ребята? Публика радостно захихикала. – Уроды, – припечатал Дымов. – Кто? – решила уточнить я. – Все! И публика, и певцы! Ненавижу их! – Зачем тогда сюда пришли? Дымов скривился. – Многоуважаемая автор детективных романов! Я – ведущий критик известного издания и вынужден посещать сии шабаши, дабы дать потом абсолютно правдивый отчет в газете «Новости культуры». – Вы напишете, что весь зал рукоплескал Алиной? Что Алену вызывали семь раз бисировать? – Глупости, это не входит в мою задачу. Я обязан объяснить народу: Апина – это зло. Нас спасет Чайковский и, кстати, Лев Толстой, а не детективы. Сделав выпад в мой адрес, Павел уставился на сцену и рявкнул: – Еще одна! Откуда они только выползают. На сцену выбежала Майя. На ней было узкое платье до середины колена, нежно-розовое, очень красивое, украшенное искусственным мехом. – Ну и народ, – наливался желчью Дымов, – что за непристойность. – Отчего же? Ноги у певицы почти закрыты. – Фу! Из динамика полился голос. Я вздрогнула, вот уж не ожидала, что он у Майи такой сильный, мощный, летящий. Зал замер. Я тоже оцепенела, но через секунду удивилась до обморока. Во-первых, музыка была страшно знакомой, мелодию исполнял симфонический оркестр, а во-вторых, текст! «Я к вам пишу, чего же боле!» |