Книга Спальня королевы, страница 22 – Жюльетта Бенцони

И де Рагнель рассказал все, ничего не утаивая, ничего не забывая. О своей дружбе с семьей де Валэн; о трагедии погибшей, о горе, которое он испытал; о том, как нашли спрятавшуюся в тайнике Жаннетту и что она поведала о том кошмаре, который обрушился на замок. Как он потом решил пуститься по еще свежему следу, что увидел в харчевне в Лимуре, и о том, как все случившееся потом привело его с пробитым легким в постель в доме маршала. И чтобы уж сказать совсем все, Персеваль попросил принести его камзол, где он хранил красную восковую печать, оставленную убийцей на лбу Кьяры, и ожерелье, вырванное им у Пожирателя Железа.

Бассомпьер был человеком весьма разговорчивым, но сейчас выслушал своего гостя молча. Когда тот закончил, маршал взял в руку колье, ласково поглаживая его пальцами.

— Я познакомился с синьориной Альбицци, когда она прибыла ко двору королевы-матери. Очень красивая девушка! И умная. Я надеюсь, вы не станете на меня сердиться, если я скажу вам, что попытался добиться ее благосклонности. Когда ее выдали замуж, она была чиста и ослепительна, как белая лилия. Впрочем, никто так и не понял тогда, почему Кьяра Альбицци вышла замуж за человека настолько старше себя.

— Но которому удалось сделать ее счастливой. В благодарность она подарила ему троих детей, из которых в живых осталась теперь только маленькая Сильви. Она сейчас находится на попечении герцогини Вандомской. Но маршал, вы ведь знали ее и, может быть, сможете сказать, кто еще добивался руки Кьяры?

— Вы спрашиваете об этом? — произнес Бассомпьер, беря двумя пальцами печать. — Честно говоря, не знаю. Когда дама говорит мне «нет», я не даю себя труда настаивать и направляю свою страсть в другую сторону. И все-таки это такой странный отпечаток! Омега! «Я альфа и омега, первый и последний, начало и конец», — так говорится в Апокалипсисе. Если Человек выбрал этот символ, не хочет ли он нести гибель другим?

— Это бы подошло палачу.

— Но палачу образованному, а я таких не знаю.

— Тогда судье? Многие из них получили образование.

— Несомненно. Но, насколько мне известно, эти люди не из тех, кто станет пачкаться. А судя по рассказу маленькой служанки, у этого человека руки по локоть в крови. Держу пари, что найти его будет нелегко. И при нынешнем положении дел я не стал бы вас уговаривать продолжать поиски.

— Но ведь я поклялся отомстить за госпожу де Валэн и ее детей. Сейчас у меня остался единственный след. Гвардеец кардинала по имени Ла Феррьер. Этого-то найти будет несложно, и я…

Бассомпьер резко нагнулся вперед и накрыл своей ладонью пальцы раненого:

— Я вам этого не советую! И более того, если вы захотите меня послушать, вам стоит вообще прекратить всякие поиски. Если только вы не собираетесь навлечь еще большие неприятности на семью Вандом… И к тому же, вполневероятно, подвергнуть опасности маленькую девочку, чудом избежавшую резни.

— Я? Господь всемогущий! Я не могу понять, каким образом…

— Оба этих дела тесно связаны между собой. Как будто случайно на замок Ла-Феррьер напали именно тогда, когда оба принца оказались в руках кардинала. Не ошибитесь, это именно он приказал захватить братьев короля. Для этого ему достаточно было произнести слово «заговор». Вы связаны по рукам и ногам, мой друг!

— Неужели я ничего не могу сделать? — простонал Рагнель, готовый расплакаться.

— Ну почему же, вы можете ждать!

— Чего мне ждать? Смерти кардинала?

— Когда-нибудь и он умрет. У него не слишком цветущее здоровье, куда там. А с тех пор как у него в руках власть, по всей Франции против него точат столько ножей, сколько не набралось бы и во времена королевы Екатерины и протестантских войн. Может быть, вам не придется ждать слишком долго.

— Его хранит удача. И потом, полагаете ли вы, что кардинал способен приказать устроить такую резню, убивая женщин и детей? Тогда он должен быть чудовищем…

— Я не настолько хорошо его знаю, чтобы судить об этом. Я не люблю его высокопреосвященство и изо всех моих сил стараюсь уменьшить его влияние. Но, признаюсь, моя голова мне дорога, и хотелось бы попользоваться ею еще некоторое время.

— Вы друг короля, маршал Франции. Ришелье не осмелится.

— Осмелился же он бросить в тюрьму братьев короля! И принца де Шале, который с готовностью обвиняет всех и каждого, только бы его отпустили. Поговаривают, что он признался в том, что хотел убить кардинала Ришелье. Его, конечно, будут судить первым. Посмотрим, чем это кончится. Сколько лет девочке, спасенной Франсуа?

— Ей нет еще и четырех.

— Вот бедняжка! Что бы там ни было, она имеет право жить…

— Я поклялся памятью ее матери защищать ее. И лучшим способом станет расправа с ее врагами…

Бассомпьер печально покачал головой:

— Вы ведь бретонец, правда?

— Да, и горжусь этим. А почему вы спросили?

— Упрямая голова! Я сил не щажу, пытаясь убедить вас повременить немного. Сам ли Ришелье отдал приказ расправиться с семьей де Валэн, а это противно богу, и я отказываюсь в это верить, или тот человек, которому он доверил раздобыть письма этой глупой королевы, просто воспользовался моментом и свел счеты, но в любом случае за всей этой историей проглядывает красная сутана. А теперь примите дружеский совет. Для начала вы закончите свое выздоровление здесь. Я собираюсь присоединиться к королю в Нанте, но постараюсь выяснить, что случилось с герцогиней Вандомской и чем я могу ей помочь. По дороге в Нант я проеду через Вандом и расскажу, что случилось с вами. Я даже пошлю к вам вашего слугу, чтобы вы не остались в одиночестве, когда снова отправитесь в дорогу. Вам это подходит?

— Вы не представляете, насколько велика моя благодарность, маршал! Я не знаю, смогу ли…

— Не продолжайте, прошу вас. Просто дайте мне слово, что станете действовать так, как я вам посоветовал, и не предпримете ничего, что могло бы повредить семье Вандом! Я могу на это рассчитывать?

— Я надеюсь, маршал, что вы в этом не сомневаетесь? — сдался Рагнель. — Я дал вам слово. Я сумею ждать… Так долго, как потребуется.

Бассомпьер наградил его широкой довольной улыбкой и, не имея возможности похлопать его по спине, удовлетворился тем, что легонько потрепал его по щеке.

— Вот и молодец! Со своей стороны, так как я довольно часто бываю в свете и посещаю людей пишущих, то, вероятно, мне удастся выяснить, кто же выдает себя за ангела с карающим мечом и сеет повсюду свои печати с омегой. Мы еще увидимся, мой мальчик!

И, подобрав свою шляпу с синими перьями, которую по приходе небрежно швырнул на какой-то сундук, Бассомпьер еще раз продемонстрировал гостю всю мощь своего темперамента, убеждая не думать сейчас ни о чем, кроме восстановления прежнего здоровья. И Персивалю пришлось пообещать, что он станет выздоравливать так быстро, как только возможно, и потом займет свое место при Вандомах. А пока он будет терпеливо ждать, когда хитрая физиономия Корантена появится под золочеными лепными украшениями его спальни.