Онлайн книга «Хочу только тебя!»
От этого глубокого, требовательного взгляда просто некуда было деться, и Мишель явственно ощутила, как в душе поднимается чувство протеста. — Нет, ничего не говори, — прошептал он, когда она открыла рот, чтобы сказать наконец все, что она о нем думает. — Почему это? Он приблизил к ней лицо, легко коснулся губами уголка ее рта и вдруг впился в губы таким жарким поцелуем, что у нее прервалось дыхание и она еле устояла на ногах. Затем напор ослабел, и она чуть не застонала, когда он принялся медленно и мучительно, как в прошлый раз, целовать ее, заставив раздвинуть губы, и ей стоило огромных усилий не отвечать ему. Только сил хватило ненадолго. Огонь, вспыхнувший где-то внутри, стремительно охватил ее всю, и Мишель, дрожа, словно в лихорадке, обхватила его за шею, вжалась в него всем телом и вся будто растворилась в нем. Прошло Бог знает сколько времени, прежде чем он чуть-чуть отодвинулся и легонько провел пальцем по краям ее вспухших губ. — Здесь же никого нет, зачем притворяться? — прерывисто спросила она. Он улыбнулся: — А кто говорит, что это притворство? Его рука каким-то завораживающим движением скользила вдоль ключицы, и Мишель с трудом подавила судорожный вздох, когда он вдруг наклонился и приник губами к ямочке у горла. — Не надо, — беспомощно выдохнула она и почувствовала, как его губы дрогнули в улыбке. — Боишься? — Глупо, но боюсь, — прошептала Мишель. Он поцеловал ее в ложбинку между грудями и неторопливо повел обжигающую цепочку поцелуев выше и выше, к губам. — Не бойся. Надо прекратить все немедленно, иначе у нее просто не останется сил остановить его. — Прошлая ночь была ошибкой, — прошептала она безнадежно, ощущая всем своим естеством силу его желания. — То, что так прекрасно, не может быть ошибкой. — Ну, тогда это было глупостью, — не сдавалась Мишель. — Но почему? — Я не занимаюсь такими вещами, — проговорила она и, запнувшись, пояснила; — Еще и недели не прошло, как мы знакомы. Его глаза неотрывно смотрели на нее, и в них была как будто усмешка и еще что-то, чего Мишель не могла разобрать. — Целая жизнь. — Он улыбнулся, словно поддразнивая ее. — Но ведь это не может быть просто так, за этим должно быть что-то еще! — протестующим тоном проговорила Мишель. — А у нас нет, так, что ли? — Нет… то есть да. О, черт! Не знаю. Трудно что-то сообразить, когда кровь бежит по жилам с бешеной скоростью, разгоняя по всему телу томительный жар, от которого даже кости словно бы расплавляются и тело становится мягким, податливым, безвольным. Мишель чувствовала себя совершенно беззащитной и беспомощной. Нет, она все-таки попробует ему объяснить. — Понимаешь, сумасбродство — это не мой стиль, я люблю, чтобы во всем был какой-то смысл. А вот так кидаться с головой в омут с кем-то… — Кого знаешь всего несколько дней? — Да! — Мишель с растерянным видом помолчала. — Ну, подумай сам, — заговорила она снова, — какой смысл в этом… в этом спектакле? Ну, неделя, две, и все кончится. А что потом? Никос ласково погладил ее по щеке и легонько коснулся пальцем уголка ее губ. — А почему не подождать, пока все само прояснится? «Да потому, что я не хочу страдать», — беззвучно выкрикнула Мишель. «Поздновато спохватилась, — шепнул бесенок. — Ты уже влипла по самую шею, а в неразделенной любви, как ты знаешь, без страданий не обходится». Любовь? Да она его вовсе и не любит. Физическое влечение, страсть. «Да, конечно, страсть», — пробормотала про себя Мишель, когда он, крепко прижав к себе, приподнял ее и шагнул к спальне. Это была долгая ночь, почти без сна, но полная чего-то неизвестного прежде, что они познали вместе и каждый для себя. Это было безудержное торжество страсти, чувственности и блаженства, которое открыла для себя Мишель. «Неужели такое бывает? — думала она словно в полусне, когда, совершенно обессиленная, лежала не двигаясь. — Может, это я все сама себе напридумывала? Но нет, вот же он, рядом со мною, я чувствую его телом и всей своей душой. Это все правда». — Апельсиновый сок, душ, завтрак — и на работу, — прозвучал чуть хриплый мужской голос, вырывая Мишель из сна. — Вставай и за дело, pedhimou. У тебя сорок минут. Мишель подняла руку и бессильно уронила ее обратно на постель. — Еще совсем ночь. — Четверть девятого, теплое солнечное утро, среда, — сообщил Никос, срывая с нее простыню. — Даю тебе пять секунд на размышление, — с грозной миной сказал он. — Или ты встаешь, или я ложусь — и ты не поднимешься до самого полудня. Это возымело желаемое действие — Мишель перевернулась на спину и открыла глаза. — Пять? — Уже три, счет пошел, — сказал Никос и тихонько засмеялся, когда она торопливо спустила ноги на пол. — Сок. — Он сунул ей в руку стакан и постоял в ожидании, пока она отпила половину и протянула ему стакан обратно. — Теперь душ, — покорно произнесла Мишель, оглядываясь, что бы накинуть на себя. — Ты прекрасно смотришься, — сказал он и заметил, как она краснеет. — Ты уже оделся, — пробормотала Мишель, заправляя за ухо спутанные волосы. — Я и душ принял, и побрился, и завтрак приготовил. — Просто сокровище какое-то, а не мужчина. — Она нашла наконец свой халат и, закутавшись в него, передернула плечами. — А кофе ты, надеюсь, сварил? — Скоро будет готов. — Ты всегда такой энергичный по утрам? — Мишель заметила лукавую улыбку в его глазах и с недовольной гримаской торопливо произнесла: — Нет, не надо, не отвечай. Она скользнула в душевую кабину и, постояв немного под горячей струей, включила холодную воду в надежде, что она заставит кровь бежать быстрее и прогонит остатки сна. Полчаса спустя Мишель уже потягивала убийственно крепкий кофе и поглощала кашу с кусочками бананов. Оставалось еще пять минут, чтобы спуститься на лифте, сесть в машину и проехать короткое расстояние до галереи. — Я сегодня буду занят большую часть дня, сплошные совещания, — сказал Никос. — Думаю, вернусь около шести. Если вдруг запоздаю, позвоню. — Вот черт! — не слишком изысканно выругалась Мишель, подойдя к своей машине. — В чем дело? — Колесо спустило, — на ее лице были написаны растерянность и сомнение. Никос чертыхнулся себе под нос. — Я подброшу тебя до галереи. Давай сюда ключ, я договорюсь, чтобы ее починили. |