Онлайн книга «Страсть по-флорентийски»
– Сюда… – раздался сзади низкий голос. Чьи-то руки бережно сняли пальто с ее плеч, затем кто-то подвинул стул, чтобы она села. Понятно, это Лука… – Она без сознания… – хрипло пробормотала Шеннон. – Это еще и от лекарств, подсказал Лука. Медсестра незаметно удалилась, оставив их наедине с больной. – Она так и не приходила в себя после аварии? – Нет, – ответил Лука мрачно. – И даже не знает, что у нее есть ребенок? – Да. У Шеннон закружилась голова. Сколько неудачных беременностей было у Кейры за все эти годы, прежде чем она смогла выносить ребенка, о котором так мечтал Анджело! Анджело… Его больше нет. «О, Кейра, – подумала Шеннон. – Как ты справишься без своего любимого Анджело?» Наступили мучительные часы ожидания. Шеннон сидела возле кровати и разговаривала с Кейрой. Когда медицинский персонал тактично просил ее выйти в коридор, чтобы провести осмотр Кейры, она послушно сидела на кушетке, потом неизменно возвращалась. Время от времени появлялся Лука, или его мать, или одна из его сестер. Но Шеннон никого не замечала и редко с кем разговаривала, кроме как с Кейрой – с ней она говорила, говорила и говорила. В какой-то момент кто-то мягко спросил ее, не хочет ли она увидеть ребенка. Шеннон согласилась и пришла в полный восторг от этого крошечного человечка, лежащего в пластиковом коконе и ведущего свою личную маленькую битву за Жизнь. Дочь Кейры – Анджело и Кейры. Слезы хлынули у нее из глаз. Но когда Шеннон вернулась в палату Кейры, ее голос был такой же спокойный, как спокоен медленно текущий ручей. Опустив голову на простыню, она снова начала Тихо разговаривать с сестрой… – Достаточно на сегодня. Легкое касание заставило Шеннон поднять голову с белой простыни. Она совсем не помышляла об отдыхе. Ничего не понимая, она потерла заспанные глаза и увидела пристальный взгляд карих с золотыми крапинками глаз. – Ночью ты ничем не можешь помочь здесь, Шеннон, – тихо произнес Лука. – Пора немного отдохнуть. – Я… – «хочу быть здесь», собиралась она сказать, но Лука заставил ее замолчать. – Состояние Кейры стабильно, – твердо проговорил он. – Все знают, как связаться с нами в случае необходимости. Идем. Шеннон узнала властный тон, не допускающий возражений. Если быть честной, Шеннон понимала, что он прав. Она была крайне измотана и едва двигалась. Подняв руку сестры, Шеннон поцеловала ее., – Люблю тебя, – прошептала она, затем направилась к двери, смаргивая слезы. Лука следовал за ней. – Куда ты идешь? – Малышка, – пробормотала она, махнув рукой в сторону детской. – Я хочу к… – Малышка в порядке, – заверил ее Лука. – Последний час я был с ней, пока ты сидела с Кейрой. Час? Лука был с ребенком целый час? Это как-то не соответствовало образу того человека, которого она знала. – Я наблюдал, как медсестра ухаживает за ней, затем они позволили мне подержать ее немного… Что-то промелькнуло у него на лице, волна неконтролируемых эмоций, которые только подчеркнули боль, полыхавшую у него в глазах. Чувство вины сжало сердце Шеннон. Этот человек только что потерял любимого брата, в то время как она была всецело поглощена состоянием своей сестры. С момента их прибытия Шеннон все время находилась в каком-то тумане, а Лука разрывался, утешая убитых горем мать и сестер и заботясь о ней. И даже нашел время, чтобы подержать крошечную девочку, которая стала его единственной связью с погибшим братом. – О, Лука, – прошептала она и, поддаваясь порыву, сделала к нему шаг. Слова сочувствия вертелись у нее на языке. Его лицо окаменело. – Вот, – резко сказал он. – Надевай… Лука протянул ей пальто. Шеннон уставилась на Луку, понимая, что перед ней опять захлопнули дверь. Все правильно, признала она, чувствуя, как дрожь пробегает по телу. Ее сестра жива, а его брат – нет. Принять утешение от своей бывшей-любовницы-ныне-врага было бы ударом по его самолюбию. Шеннон сунула руки в глубокие карманы пальто и пошла к лифту. Они продолжали молчать, пока ехали в машине. Часы, светящиеся на приборной панели, показывали час ночи. У Шеннон было чувство, как будто прошла целая вечность с того момента, когда она встала вчера в шесть часов утра, чтобы успеть на самолет в Париж. Так много произошло с тех пор… Ее покрасневшие глаза медленно закрылись. Лука видел, что она заснула, совершенно измученная, и скривился. Он знал, какое впечатление произвел на нее в госпитале, однако слова утешения, готовые сорваться с губ Шеннон, могли бы лишить его контроля над ситуацией, который он и так с трудом удерживал. А контроль ему еще ох как понадобится! Ведь Шеннон даже не подозревает, куда он ее привез. Надо собраться с силами. Нельзя стать мишенью для такой яростной и независимой натуры, как Шеннон. Черт, да он уже стал этой мишенью! От одного взгляда на нежный овал ее лица, такого прекрасного во сне, он чувствовал нервный озноб. И так было всегда. Любил или ненавидел, Лука хотел обладать ею, и именно это делало его уязвимым. Легкая добыча. Так называл его Анджело. А еще Анджело говорил, что их с Лукой явно околдовала парочка ирландских ведьм. Анджело… Сердце перевернулось в груди Луки. Горькие слезы жгли глаза, от напряжения сводило скулы. Нога инстинктивно нажала на газ. Шеннон пошевелилась. Лука взглянул на нее; стиснув челюсти и заскрежетав зубами, он заставил себя сбавить скорость. Одной аварии в семье достаточно. Момент безумия отступил. И Шеннон никогда не узнает, насколько близок он был к тому, чтобы подвергнуть ее опасности. Когда начался крутой спуск в подземный гараж, Шеннон наконец проснулась. Открыв покрасневшие глаза, она недоуменно огляделась. Заглушив мотор, Лука замер. Сейчас она поймет, где находится, и начнет возмущаться. Однако этого не произошло. Шеннон зевнула, затем открыла дверцу и выбралась из машины. Лука тоже вышел, достал ее багаж, и они вместе пошли к лифту. Лука достал из кармана пластиковую карту-ключ. В кабине Шеннон прислонилась к металлической стенке и сунула руки в карманы пальто. – Значит, у тебя есть доступ, – заметила она, сдерживая еще один зевок. – Да, есть, – коротко сказал он. – Мило с их стороны. – Не понял. Ты о ком? – Я об Анджело и Кейре. Очень мило с их стороны дать тебе доступ в их квартиру. Лицо Луки ничего не выражало, хотя гнев снова заклокотал в груди. Неужели она даже не заметила, что использовала имя его брата так, как будто тот все еще жив? |