Онлайн книга «Четвертый тост»
|
Она опомнилась настолько, что вякнула что-то вроде: – Мальчики, вы поймите, я… – Что тут непонятного, – хмуро сказал Сергей, бесцеремонно шаря в нагрудных карманах ее камуфляжа. На сухую землю сыпалась всякая дребедень – косметические карандаши, зажигалка, мятые долларчики, носовой платок… Вытянув двумя пальцами потрепанную записную книжечку в темном кожаном переплете, Сергей ее привычно пролистнул – сталкивался уже с такими гроссбухами. – Ну да, Гера, – сказал он скучным голосом. – Стандартный списочек боевых побед. Седьмое марта, последняя запись, «двое»… А ведь это, пожалуй, колонна тюменцев, а? Шагин говорил, у них как раз двое «двухсотых» именно от снайпера… Ну, и далее, то есть – ранее. Лизавета-Лизавета, я люблю тебя за это, и за это, и за то, что ты пропила пальто… Девушка вскрикнула: – Ребята, ну вы поймите… – Заткнись, проблядь, – устало поморщился Сергей. Ни капли тут не было непонятного. Наоборот, все понятно до донышка: жизнь тяжелая, работать не хотца, денежек не хватает то ли на свадьбу, то ли попросту на красивую жизнь, а здесь за каждую мишень платят зелененькими, в зависимости от званий… Все понятно, незамысловато и противно до тошноты. – Она Булгака положила, – сказал Краб внешне равнодушным голосом. – Груз «двести» теперь Булгак. – Ну да? – переспросил Сергей тем же мертвым голосом, лишенным эмоций и чувств. – Что ж она так, стерва? – Мальчики, я… Краб врезал ей по смазливой мордашке даже не зло – словно отмахнулся от надоедливой мухи. Она охнула, замолчала, прижала ладонь к ушибленной скуле, смаргивая слезы, пытаясь найти некие слова, после которых ее если не помилуют, так хотя бы пожалеют. Как будто были такие слова… Сергей быстро, хищно оглянулся. С радостью отметил, что никто не обращает на них никакого внимания – не дети малые, в конце концов, чтобы за ними присматривать. Майор Влад говорил по рации, Курловский и Юрков, разойдясь по сторонам, держали боевое охранение на случай чего-нибудь непредвиденного. Остальные, в том числе и Самед с Токаревым, которым командир до того строго-настрого велел сидеть во втором эшелоне и в схватку не лезть, собрались вокруг субъекта, извлеченного живехоньким и невредимым из-под «уазика». Благоприятнейший был расклад. – А, Гера? – спросил Сергей, растянув губы в подобии улыбки. – Ну, а что тут… – утвердительно кивнул Краб. – Мальчики, поймите… – Молчи, сучка, – сказал Краб, на сей раз не делая никаких попыток ударить. – Беги отсюда живенько… Кому сказал? И, взяв за шиворот, сильным толчком послал в сторону сваленного дерева, куда она совсем недавно стремилась. Она пошатнулась, но удержала равновесие, оглянулась на них пару раз – и, охваченная совершенно идиотскими надеждами, кинулась прочь… «Вектор» с глушителем в руке Сергея глухо хлопнул два раза – словно молоток забил два гвоздя. Бегущая подломилась в коленках, нелепо всплеснув руками, закидываясь назад, повалилась лицом в прошлогоднюю траву. Не было смысла подходить и проверять – не для того его учили, чтобы промахнулся с десяти метров по такой вот поганой цели… Именно поэтому, между нами, мальчиками, говоря, так до сих пор и не предъявили общественности ни единой снайперши – не потому, что их нет, а оттого, что их попросту недоводят. Не доводят, и все тут. Если вспомнить кое-какие прецеденты, то любой непредубежденный человек согласится, что очаровательной Лизочке чертовски повезло: их, сучек, не доводят по-всякому, кому что выпадет… Он старательно запихнул «Вектор» в кобуру-«горизонталку», не ощущая никаких особенных эмоций: после черного блокнотика и Вити Булгака все эмоции были незатейливыми и односторонними… Подошел майор Влад, поинтересовался: – Снайперша ваша где? – При попытке к бегству… – пожал Сергей широченными плечами. – Не имея конкретного приказа брать живьем, поступили согласно обстановке, по условиям боя… – Так точно, – поддержал Краб безразличным тоном. – По обстановке поступили… Майор, конечно же, все знал и понимал – ну и что? Он лишь неопределенно покрутил головой, не одобряя и не порицая, просто принимая рапорт подчиненных к сведению, кивнул Сергею: – Иди посмотри. Кажется, везет вам с Костиком сегодня на старых знакомых, спасу нет… И поднял к уху ожившую рацию, отошел, внимательно слушая. Сергей с Крабом переглянулись философски, пошли к машине. – Действительно, – ухмыльнулся Сергей, оказавшись нос к носу с пленным. – Классический представитель свободной прессы самой что ни на есть цивилизованной Европы… Привет, господин Нидерхольм! Как ваше ничьего? Уж извините, в теплые объятия заключать не буду, чутье мне подсказывает, что пришли вы в гости совсем не так, как приличные люди ходят… Их с Костей знакомый, с коим встречались в суверенной прибалтийской державке, почти не изменился с тех пор – и понятно, что с ним могло такого случиться в благополучных мирных Европах? – но выглядел теперь, ясное дело, вовсе не столь уверенно и уж никак не комфортно. Весь из себя в качественном камуфляже натовского образца, изрядно перепачканный пылью и морально ушибленный нехилой перестрелкой, посреди которой оказался, варяжский гость выглядел, пожалуй, странновато. Легко можно было определить, что на душе у него царит полный раздрай, борются довольно противоречивые чувства – и страх имеет место, и попытки сохранить гордое достоинство избалованного свободами и гражданскими правами европейца. Первое просекалось мгновенно, а вот второе получалось плоховато, что вполне объяснимо, учитывая окружающую обстановку и все происшедшее… Обступившие его люди, увешанные серьезным оружием, смотрели сурово и хмуро, явно не собираясь дискутировать о свободах и петь осанну западной цивилизации… – Видал? – сказал Костя. – Нидерхольм, самый настоящий… – О, и ви сздесь? – оживился Нидерхольм, узнав Сергея. – Но позвольте, это значит… – Догадливый ты у нас мужик, – недружелюбно сказал Сергей. – Ребята, вы ему успели представиться? – А как же, – заверил Токарев, державшийся ближе всех к импортной добыче, кося на окружающих ревнивым взором собственника. – По всей форме, и документики предъявили, и евонные успели посмотреть… – И что? – А что тут может быть? – пожал плечами Самед, глядя на лысого столь же хозяйски, словно на черноокую красотку, которой жаждал обладать единолично. – Паспорт его далекой родины российской визой отчего-то не отягощен – одна грузинская наличествует. Через границу шлепал по горам, тоже мне, бином Ньютона… – До того знакомо, что даже неинтересно… – кивнул Сергей. – Ну рассказывай, лысина, как ты дошел до такой жизни? Это тебя дома научили без визы через границы шастать? |