Книга Любимец фортуны, страница 11 – Кэтрин Гарбера

— Естественно.

— Сколько времени длился ваш роман с ним? — спросил Генри.

— Почему вы решили, что у нас был роман?

Генри внимательно посмотрел на нее:

— На бывших любовников обычно реагируют не так, как на бывших нанимателей. Так что... Сколько времени?

— Слишком много, — ответила Астрид. — Я... обычно не такая. Я правда думала, что Даниель — совсем другой человек.

Генри чувствовал: так оно и было. Астрид — девушка забавная и бесхитростная. Однако он уже успел ощутить некий барьер между ней и всеми остальными и понять, что она не хочет его убирать.

Дело в том, что обычно он вел себя так же.

— Вы хотите поговорить об этом? — спросил он.

Она покачала головой и крепко сжала сцепленные пальцы рук. Генри понял — она старается сдержать эмоции, которые пробудил в ней ее бывший любовник. И ничего не сказал. Просто вел машину — куда-то. Он не знал, где живет Астрид, и не хотел мешать ей сказать то, что она могла хотеть сказать.

— Я всегда думала... Это не важно. Куда мы едем?

— Домой. Только я не знаю вашего адреса.

— Высадите меня у ближайшей станции метро.

— Не могу. Метро уже не работает.

Она посмотрела на часы и покачала головой:

— Действительно. Я живу в Вокинге.

Он записал ее адрес в свой навигатор и стал следовать его инструкциям. Как он и ожидал, Астрид рассмеялась, когда механический голос произнес первую фразу. Голос сказал: «Развернись, дурак».

— Просто не верится, что у вашего навигатора такой грубый голос.

— Это образ Дяди Сэма — брутальный сильный парень.

— Американцы совсем не такие, как мы, правда?

— Некоторые. И они не очень любят регби, что совершенно мне непонятно.

Она улыбнулась, и у него стало хорошо на душе оттого, что он заставил ее улыбнуться.

— По-моему, они просто немного туповаты.

— Наверное. А вы интересуетесь регби? — спросил он.

— Немного, — ответила Астрид и чуть-чуть покраснела. Он заметил это, только когда остановился на красный свет. — В молодости я очень любила регби.

— И за кого вы болели?

— За Англию, конечно. В матчах шести наций.

— Вы ходили на стадион?

— Иногда. Я любила смотреть, как играет «Лондон айриш».

— А почему перестали ходить на их игры? — спросил он. Его родная команда все еще выступала достойно.

— Папа совсем разболелся. А я всегда ходила на стадион вместе с ним.

— У вас, наверное, очень дружная семья, — заметил он.

— Почему вы так думаете?

— Вы ходили на ленч с сестрой, на стадион — с папой.

Она пожала плечами, что, как он успел заметить, делала всегда, когда не хотела отвечать на вопрос.

— Должно быть, вы правы. А вы? Вы — сын Тиффани Мелоун. Это, наверное, здорово.

— Для меня она — моя мама, — сказал он. — И мы с ней правда очень дружны. Ей нравится быть мамой, и она опекает меня и моих младших братьев с материнской настойчивостью.

Астрид опять улыбнулась:

— А вы, случайно, не маменькин сынок? Хотя бы чуточку?

— А вы как думаете?

Она наклонила голову и сделала вид, что изучает его. И он почувствовал — ему удалось вернуть ей хорошее настроение, рядом с ним снова она, прежняя Астрид, а не то незнакомое, подавленное существо, которое вызвал к жизни Даниель Мартин.

— Я думаю, вы — человек, который точно знает, чего хочет, и не нуждается в одобрении окружающих.

Он кивнул:

— Прямо в точку. А теперь скажите, какой дом — ваш.

Она указала на современный многоквартирный дом. Генри остановил машину на парковочной площадке и выключил мотор, и Астрид открыла дверцу. Но он успел обойти машину и встретить ее с ее стороны. Снаружи моросил дождь, и от влаги ее волосы закрутились тугими локонами. Секунду Астрид смотрела на него снизу вверх.

— Спасибо за то, что подвезли меня, и за... ну, за вашу доброту. Благодаря вам встреча с Даниелем показалась не такой непереносимой.

— Всегда пожалуйста, — ответил он, взял ее локоть в свою ладонь и повел ее к подъезду.

— Ну, тогда спокойной ночи, — сказала она.

— Спокойной ночи, Астрид, — ответил Генри. Но вместо того, чтобы поступить как разумный человек и просто позволить ей войти в дом, он вдруг коснулся ее лица и склонил голову для поцелуя.

Астрид целиком отдалась поцелую Генри. Он не обнял ее, а только касался одной рукой ее лица. Его губы легко скользнули по ее губам, и она встала на цыпочки, чтобы быть ближе к нему. Его губы оказались мягкими и чуть-чуть обжигали.

От их прикосновения какие-то электрические искорки побежали по всему ее телу. Она раскрыла губы навстречу его поцелую и глубоко вздохнула. И вдохнула мятный аромат его дыхания. Его язык коснулся ее языка. И все вокруг исчезло. Остался только этот поцелуй.

Рука, касавшаяся ее лица, соскользнула на шею. Он держал ее крепко и целовал — так, как хотел, как жаждал.

Астрид не могла, да и не хотела думать. Целый день и целый вечер она смотрела на Генри и спрашивала себя, каково было бы оказаться в его объятиях. Теперь она узнала. Это было замечательно. Она зажмурилась, чтобы полнее отдаться своим ощущениям.

Он отстранился. Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее сверху вниз. Он не сказал ничего. Только провел большим пальцем по ее нижней губе, а потом отступил.

— Ну, так спокойной ночи, — произнес он.

Астрид смотрела, как он идет к машине, и вдруг поняла, что все еще стоит на носочках. Она открыла ключом дверь подъезда своего дома и, не оборачиваясь, вошла внутрь.

Над ней нависла опасность, реальная опасность. Она готова влюбиться в Генри Девоншира. В человека, который всегда будет смотреть на нее сверху вниз — так же, как смотрел Даниель. А как же иначе? Его мать — поп-звезда, отец — миллиардер. А она — дочь таксиста и школьной учительницы.

Когда же она поумнеет?

И почему ее привлекают мужчины, которые...

— Не для тебя, — сказала она себе вслух.

Она вошла в квартиру, сбросила туфли и швырнула ключи на столик у двери кухни. Ей потребовалось пятнадцать минут, чтобы приготовиться ко сну, и много часов, чтобы заснуть. Она снова и снова вспоминала — нет, не встречу с Даниелем, а поцелуй Генри.

Раньше ее никто никогда так не целовал. Она многократно клялась себе, что больше никогда не будет иметь дело с мужчинами. И вот эти клятвы растаяли, как утренний туман с восходом солнца.