Книга 1001 вопрос про ЭТО, страница 226 – Владимир Шахиджанян

Мне надоело жить двойной жизнью. Эти командировки меня вымотали. Что? Поговорить с руководством, чтобы не посылали? Ах, если бы все было так просто. Я сам себе хозяин. Хозяин во всем, кроме этого. Тут я себе не подвластен. Поймите, это как наркотик.

Не идти же мне к психиатру.

Я положительный человек. Знаю два языка. Не курю, не пью, в казино играл только два раза. И баста. Так я сказал сам себе. Больше туда ни ногой. Я человек слова. Сам себе сказал - и все. Во всем. А здесь ничего не получается.

Я когда-нибудь что-то сделаю с собой. Но у меня любимая жена, дочь, прекрасные родители. Я им помогаю. Без меня в наше время они не выживут.

Раньше мне хватало таких командировок один раз в месяц. Раньше я мог все делать в Москве. Меня никто не знал.

Успокоиться? Легко сказать. Я приклеиваю усики, надвигаю на лоб ненавистную шляпу - боюсь, что меня узнают.

Раньше, лет двенадцать назад, я думал, что один такой, а теперь вижу: таких много.

О нас не пишут. Почти не пишут. В книжках по сексологии уделят абзац-два, и дело с концом.

Все по порядку? Хорошо.

Я жил в большом городе. Ездил в музыкальную школу. Дешевенькая скрипочка в дешевеньком футляре. Худенький, очки. Все девочки в классе надо мной посмеивались. А это уже проснулось во мне.

Так вот, еду я в переполненном автобусе в музыкальную школу.

Скрипочку зажал в правой руке. А кто-то на меня сильно надавил - и левой рукой я случайно, честное слово, совершенно случайно надавил... как бы это помягче сказать, задница - плохое слово, ну, да... на мягкую часть молодой женщине, что впереди меня стояла. А ей двигаться некуда. Она не отодвинулась от меня, а, наоборот, просто приклеилась ко мне. А рука ее... вы не поверите, оказалась в том самом месте, где у брюк молния.

У меня забилось сердце. Скрипка чуть не выпала из рук. Но мне было так страшно и так приятно одновременно. Новое чувство. Я проехал остановку. Одну, вторую, третью. Женщина стояла. Я вплотную к ней.

На конечной остановке она вышла. Я вышел. Она мне улыбнулась и пошла дальше. Я сел в автобус и доехал до музыкальной школы. Опоздал. Меня ругали, спрашивали, что случилось. Я молчал. С трудом выдавливал фразу: "Опоздал, простите".

Вот с тех пор и началось.

Я каждый раз хотел, чтобы автобус был переполнен. Садился.

Выбирал женщин. И сам приклеивался к ним. Одни отодвигались, другие странно смотрели, третьи делали вид, что ничего не происходит, а четвертые, самые мои любимые, смотрели на меня и как бы подбадривали меня. И я шарил рукой где только мог. Залезал рукой в такие места... И блаженствовал.

Так продолжалось до одиннадцатого класса.

Приехал в Москву поступать в институт. Не поступил. Но впервые ездил в метро. В нашем волжском городе метро нет.

Это было счастье. На некоторых линиях всегда много народу. Я входил в вагон. Осматривал женщин и выбирал. Сначала бывали и ошибки. А потом на 90% выбирал без ошибок. Да-да, тот самый четвертый тип женщин, которым нравилось. Им обычно лет от двадцати двух до тридцати. Средней комплекции. Не очень красивые. Я знал, что некоторые из пассажирок из-за меня проезжали свою станцию. Они тоже получали удовольствие.

А какое наслаждение получал я. Никакой онанизм не может дать такого наслаждения. О нормальном сексе я и не мечтал. Не поверите, но я же был застенчивым, робким. Познакомиться с девушкой, пойти с ней в кино, начать обнимать, целовать - что вы, страшно.

В институт не поступил. Тетка моя помогла устроиться на работу по лимиту.

Она оформила меня в ПТУ, теперь колледжами их называют.

Жил в общежитии. Но я парень сообразительный. Музыку забросил.

Нашел подработку.

Через день по два часа катался на метро. Две-три избранницы - и я счастлив.

Что? Жертвы? Нет, избранницы. Я выбирал только тех, кто соглашался на мои... Черт, как назвать, ласки, манипуляции, действия?

Я обнимал, терся, ласкал. А сам поглядывал по сторонам, не видит ли кто.

Бывало, конечно, бывало, но редко: кто-то замечал, что я странно себя веду. Но ничего не говорил, а только с интересом наблюдал. Очень редко, ошибок-то десять процентов, получал отпор. Однажды обнаглел. Вытащил его и взял ее руку, чтобы погладила. Она стала причитать, мол, что это такое... Но тут на мое счастье остановка, дверь открылась - и я опрометью из вагона.

Два месяца боялся. А потом продолжал.

Тут меня в армию призвали. И знаете, в армии ничего не было. Жил как все. Иногда вспоминал, но когда получал увольнение - и мысли не было поискать. Правда, городишко маленький. Где возьмешь переполненные автобусы.

Вернулся в Москву. Поступил в Плехановский институт. Тетка помогла поступить.

Снимал квартиру. Подрабатывал. И раз в неделю - в метро. Но осмелел. С девушками мог знакомиться легко. Купил себе приличную скрипку. Подрабатывал в ресторанном оркестре. Не пил, не курил. На одной свадьбе мы играли. Там я встретил очаровательную девушку. Умна, красива, образованна. Она сама подошла ко мне. Попросила сыграть Сарасате.

Я хорошо играл. Потом к ней подошел.

- Возьмите мой телефон, - говорю, - захотите послушать мою игру - звоните. Устроим домашний концерт. Хотите, у меня дома, хотите, у вас, можно в ресторане - в общем, где скажете.

Она позвонила на третий день. Сама сказала, что звонить хотела в ту же ночь.

Словом, мы полюбили друг друга. И поженились.

До нее были у меня женщины. Да и она многое рассказала мне о себе. Но это не мешало нам кувыркаться так, как ни в одном фильме не кувыркаются. Я ее любил и люблю и думаю, что буду любить всю жизнь.

Но на пятый день после свадьбы я пошел в метро. Еду и ищу. И нашел. Быстро сделал свое дело. И домой.

Нет, какой оргазм. Только руки. Руки и тело. Да, небольшое возбуждение бывает.

У меня появились свои любимые линии. Я знал, в какие часы больше всего народу. Осечек не возникало.