Книга Креольская честь, страница 40 – Кэт Мартин

Странно, что турок так легко согласился поехать с ним в Новый Орлеан. Видимо, заметил, что в глазах Алекса затаилось отчаяние.

— Но может быть, тебе следует открыть этой девушке всю правду? — заметил Рам.

Алекс устало вздохнул.

— У нее и так хватает поводов для волнений. Я надеюсь, она никогда ничего не узнает.

Рам кивнул. Они молча стояли у поручня, погруженные в свои мысли.

— Пожалуй, я спущусь вниз, — наконец сказал Рам, — поиграю в картишки.

Проводив взглядом друга, нырнувшего в открытый люк, Алекс задумчиво уставился вдаль. В воде отражался лишь узкий серп луны, над головой трепетали паруса. На дальнем берегу мерцали манящие точки желтого света. Смутные очертания берега напомнили ему о домашнем очаге, он задумался о Николь «А я думала, что ты любишь меня. Как я могла так ошибаться?» — Ее слова мучительно отзывались в его душе. Ники юна, наивна и простодушна. Потому и верит в любовь. Неужели именно ему суждено погубить ее девичьи мечты?

Алекс редко сомневался в себе или своих поступках, но на этот раз горько раскаивался в том, что сделал. Ему следовало откровенно предупредить ее о своих намерениях. Николь по-своему умна Она сумела бы понять, что он поступает вполне разумно. Когда она успокоится, он вновь поговорит с ней, постарается ее убедить.

И все же что разумного в том, чтобы лишить девушку девственности? Уговорить ее доверять ему, а затем разрушить это доверие?

Защищаясь от холодного ветра, Алекс поднял воротник.

Он не должен думать о Николь, должен заботиться о своей семье. Без помощи Клариссы, это стало почти очевидным, он не сможет выплатить деньги, которые Франсуа занял у Фортье. Им угрожает опасность лишиться всего, что у них есть.

Он должен позаботиться о бабушке, о брате, в конце концов о детях, которые у него будут. Он в долгу перед ними. В долгу перед своим отцом. Он не может потерять Бель-Шен.

Алекс крепко стиснул поручень. Ему вдруг пришла в голову мысль, что, кроме Николь, у него нет ничего такого уж ценного, что он боялся бы потерять.

Из бального зала, расположенного в дальнем правом крыле дома, доносились звуки музыки. Оркестр играл венские вальсы. Чудесные мелодии напоминали Ники о балах, которые она посещала дома. То были веселые времена, дивные, наполненные счастливыми мечтами о будущем.

Сегодняшнее веселье не будило в ее душе ничего, кроме печали. Впечатление было такое, будто Бог, управляющий ее судьбой, потешается над ней.

С тяжелым вздохом она посмотрела в зеркало, отметив с некоторым удовлетворением, что никогда еще не выглядела так прекрасно. Заставив себя ослепительно улыбнуться, она направилась к двери.

Понадобилась вся ее смелость, чтобы сойти по широкой лестнице. Она пожалела, что не проскользнула в зал раньше, затерявшись среди приглашенных гостей. Вместо этого она ждала до последней минуты.

Внизу музыка звучала громче, разносился аромат гардений. И в вестибюле, и в коридорах все вазы были заполнены цветами. В открытых дверях, выпрямившись, стоял Фредерик в накрахмаленной белой рубашке и черном смокинге. Он улыбнулся ей и подмигнул.

Это было небольшое поощрение, в котором она как раз нуждалась. Николь улыбнулась в ответ и вошла в зал. Оркестр продолжал играть, и мало кто заметил ее появление в огромном, наполненном цветами зале. После того как оркестр смолк, послышались рукоплескания, и сразу же несколько пар повернулись в ее сторону. Затем еще и еще. Ей почудилось, что в зале стало неестественно тихо. На нее смотрели во все глаза, но ни один человек ей не улыбался.

Вдруг заскрипел стул, отодвигаемый по мраморному полу.

Из-за хрустального канделябра появился какой-то высокий мужчина и тут же пошел к ней. С другой стороны заспешил еще один. Франсуа дю Вильер подошел к ней на мгновение раньше Томаса Демминга. Его восхищенная улыбка была для нее поистине драгоценным даром.

— Мадемуазель Сен-Клер, — сказал Франсуа, склоняясь над ее рукой. — Вы, несомненно, самая красивая женщина в этом зале.

— И я так считаю, — поддержал его Томас. Он тоже смотрел на нее с теплой улыбкой. — Как я понимаю, Франсуа пригласил вас на первый танец. Поэтому я сочту за честь, если вы запишете за мной второй.

— С большим удовольствием.

Когда оркестр заиграл новую мелодию, Франсуа предложил ей свою руку. Он повернулся к гостям, приглашая всех танцевать.

— Я вижу, ты нашла себе хорошую пару, — проходя мимо них, с одобрительной улыбкой сказала бабушка. — Нашему Франсуа будут завидовать все молодые люди в этом зале.

— Томас уже мне завидует, — сказал Франсуа.

Его слова подбодрили Николь.

— Это я должна быть счастлива, — сказала она, уверенная, что так оно и есть. Франсуа начинал ей нравиться, она видела теперь в нем доброту, которой не замечала раньше.

Франсуа вывел ее на середину зала и всем своим поведением заставил других смириться с ее присутствием. Танцор он был замечательный, лучший, кого она когда-либо знала. Одной рукой придерживая ее за спину, другой он почтительно сжимал ее руку. Ники заметила, какая у него сильная и нежная ладонь. Его приветливая улыбка, веселый разговор отвлекали ее от неприятных мыслей по поводу того, что о ней будут злословить в этом зале. Николь вполне освоилась. Но подсознательно она продолжала кого-то искать глазами. И тут Франсуа сказал ей с усмешкой:

— Он на террасе.

На щеках Николь вспыхнул румянец.

Зачем она искала глазами Алекса?

— Я не знала, вернулся ли он домой, — стала она оправдываться.

— Вернулся, но с большим опозданием. Нам пришлось послать экипаж за Клариссой. К тому времени когда он спустился вниз, она была вне себя от ярости.

Ники не могла не улыбнуться.

— Это, видимо, один из тех браков, что совершаются на небесах.

Франсуа раскатисто, по-мальчишески рассмеялся.

Танец закончился. Подошел Томас, чтобы пригласить ее на следующий. Он уже обнял ее, когда в дверях появился Алекс вместе с Клариссой. Улыбка, сиявшая на лице Алекса, сразу же погасла, вместо нее появилось хорошо знакомое Николь суровое выражение.

«Ему не нравится, что я танцую с Томасом, — с некоторым удовлетворением отметила она. — Томас — красивый, богатый, холостой. К тому же умный и честный. Серьезный конкурент для любого мужчины. Почти любого».

Николь вновь посмотрела на Алекса. В прежние времена она вся съежилась бы под его мрачным взглядом. Но сегодня вечером она прежде всего Николь Сен-Клер! И не склонит голову ни перед кем на свете.

Улыбнувшись Томасу, она рассмешила его какой-то шуткой. Они принялись вальсировать. В зеркалах на стенах отразилось все: и девушка в платье из белой кисеи с золотом, и красивый светловолосый джентльмен в черном, и хмурый Александр дю Вильер.