Книга Возвращение астровитянки [= Полёт за сингулярность ], страница 130 – Ник. Горькавый

— Я бы тоже не стала жить с людьми, которые меня обижают, — сказала Галатея.

— После долгого плавания по бурному морю высадился доктор Борнемисса на берег далёкого континента и поразился: вся Австралия была покрыта тёмными тучами. Но это были не дождевые тучи и не дым от пожаров. Тучи громко жужжали и жалились! Потому что они состояли из…

— Мух! — громко крикнула счастливая Галатея.

— Верно! Злые кусачие мухи летали везде и всюду так густо, что на улицу выйти без сетки возле лица было нельзя. Дети не могли играть на лужайках и сидели по домам. Даже уличных кафе в Австралии не было, потому что на открытом воздухе есть было невозможно — мухи съедали содержимое тарелок быстрее людей.

Галатея заливисто рассмеялась, и даже Андрей улыбнулся.

— Власти даже запретили кафе под открытым небом, чтобы они не приманивали в города новые тучи мух. Жизнь диктует привычки: пилоты истребителей всё время оборачиваются — не заходит ли кто им в хвост, а жители Австралии привыкли всё время махать руками, отгоняя крылатых тварей от лица.

И решил доктор Борнемисса спасти континент от этой напасти. И стал распутывать ужасную детективную историю по захвату Австралии мухами. Оказывается, этих летающих зверей раньше было гораздо меньше. В их размножении оказались виноваты сами люди, которые, переезжая в Австралию из Англии и других стран, привезли с собой множество скота, особенно коров, которые дают полезное молоко и сыр… ну, мясо и шкуры тоже, хотя тут слово «дают» не очень подходит. Мясо и шкуры у коров попросту отбирают.

— Лучше не отбирать, а дружить! — невпопад сказала Галатея, а Андрей покосился на неё и фыркнул.

— Коровам Австралия очень понравилась, особенно огромные пастбища с травой и отсутствие волков и прочих хищников. И коров развелось видимо-невидимо. А каждая корова в день поедает много килограммов травы и даёт не только молоко и мясо, но и…

— Навоз! — Галатея просто зашлась от смеха. В определённом возрасте шутки про навоз очень популярны.

— Правильно. Каждая корова даёт в день много килограммов навоза. И именно на этом навозе и развелись те сонмища мух, которые покрыли Австралию чёрной тучей. Удивился доктор Борнемисса такому обороту событий, ведь в его маленькой стране коров тоже много, но такого мушиного безобразия нет. Доктор провёл исследование и выяснил, что австралийские навозные жуки не справляются с таким наплывом непривычного для них коровьего навоза. Поэтому сухие коровьи лепёшки валяются по пастбищам годами, служа роддомом для мух. И решил доктор Борнемисса найти таких жуков, которые смогли бы жить в жарком австралийском климате и питаться коровьим навозом.

— Питаться навозом! — взвизгнула от восторга Галатея, и Андрей тоже ухмыльнулся.

— Тридцать лет воевал доктор Борнемисса с мухами. Он ездил по всему миру в поисках подходящих навозных жуков. В Африке он прожил девять лет и всё-таки нашёл крупных синих насекомых, которым была по плечу и по зубам проблема австралийского навоза. Доктор Борнемисса привёз африканских жуков в Австралию и выпустил на волю. Размножились эти жуки и быстро очистили пастбища от навоза, заодно и почву взрыхлили и удобрили. И исчезли тучи мух, которые кружили над Австралией.

Галатея заулыбалась. Это место ей больше всего нравилось.

— Выбежали дети и собаки на лужайки, стали играть и смеяться, купаться в прудах и речках. В Австралии появились машины с открытым верхом и уличные кафе. Старые и молодые люди стали сидеть на свежем воздухе, пить кофе и есть булочки, читать газеты и целоваться без вмешательства мух. Так доктор Гергей Борнемисса сделал счастливыми людей целого континента. И они, благодарные, ещё при жизни поставили ему памятники, а королева наградила его самой большой наградой Австралии. Экологи объявили работу доктора Борнемиссы самым успешным экспериментом по биоконтролю в двадцатом веке. И каждый австралиец теперь знает, что нет ненужных наук, и человек, который изучает навозных жуков, ничуть не менее важен, чем человек, который исследует звёзды.

Андрей проворчал:

— Глупые были правители той страны, где Борнемисса раньше жил. Если бы они его не обидели, он бы тоже для них что-нибудь хорошее сделал.

Дзинтара согласилась:

— Да, обижать учёных — это очень большая глупость. А теперь вам обоим надо спать.

— Мама, можно мы завтра полетим с тобой? — снова заканючила Галатея.

— Нет, нельзя, завтра со мной будет только папа. А вы останетесь во дворце и займёте круговую оборону! В наше отсутствие особенно важно, чтобы во дворец никто из врагов не проник.

— Хорошо! Мы отстоим нашу крепость! — серьёзно сказал Андрей.

— Вот и отлично. Спокойной ночи!

Дзинтара притушила свет и вышла из детской комнаты.

В зале её ждал Феб. Его лицо было мрачным. Ещё бы — ведь через восемнадцать часов Дзинтару будут убивать.

— Я не хочу, чтобы ты завтра туда ехала! — агрессивно заявил Феб.

— Я тоже не хочу туда ехать, но это придётся сделать… — вздохнула Дзинтара.

Феб бессильно зарычал. Он тоже понимал, что от будущего не спрячешься.

То, что убийство Дзинтары должно произойти десятого июля, в главном зале ООН, при большом скоплении людей и средь бела дня — между тремя часами и тремя часами десятью минутами, — стало известно давно.

Никки сообщила об этом, ворвавшись в спальню Дзинтары, когда та ещё только приводила себя в порядок. Никки выкрикнула главное, а потом торопливо дорисовала детали.

Дзинтара долго молчала, сосредоточенно нанося на лицо какое-то чудодейственное снадобье, а потом просто сказала:

— Надо бы составить завещание.

Потом перевела глаза на Никки и спросила слишком заинтересованным голосом:

— Какая у тебя отличная кожа по утрам! Каким кремом ты пользуешься?

Никки восхищалась мужеством принцессы, но с приближением дня будущего убийства сама нервничала всё больше.

И вот десятое июля настало.

Тёплая серая морось от серой реки плыла в воздухе и окрашивала серое здание ООН в ещё более серый цвет. Разноцветной была лишь густая толпа, ожидающая выезда кортежа президента.

История делается именно в такие дни.

Сегодняшняя суббота войдёт в учебники как дата создания реального мирового правительства. От неё будут отсчитываться остальные события: «это было ещё до клятвы Президента Объединённых Наций», «это было спустя пять лет после инаугурации первого Президента ООН».

Но историческая веха может звучать и так: «день, когда был убит Президент мира».

В главном зале ООН атмосфера была торжественной и наэлектризованной.

Скоро первый Президент ООН принесёт перед лицом всех землян клятву работать на благо всего человечества. После присяги он станет самым могущественным человеком мира — согласно новой всепланетной конституции, за которую проголосовало восемьдесят два процента жителей Земли и других планет.