Онлайн книга «Возвращение астровитянки [= Полёт за сингулярность ]»
|
— Душ. Сын мгновенно отреагировал: — Бутерброд! — Почему? — Горячую воду на себя намазываешь! — Окно. — Носорог! — Почему? Майкл ответил стихами: Рама окна Украсит сполна Любого Носорога! — Слабовата рифма, — хмыкнул Джерри. — Зато от души! — парировал Майкл и с гиканьем умчался в одному ему известные пампасы. Сюзан спросила мать: — Мама, почему мне нравится музыка? — Непростой вопрос. Я думаю, что у каждого из нас внутри есть колокольчик. Или камертон. Если музыка его трогает — то он звучит в ответ. — А если музыка человеку совсем не нравится? Колокольчика нет? — Думаю, есть, но забросан всякой чепухой. Или замёрз. — Надо просто дать людям послушать живую скрипку — тогда любой оттает. Увлечение музыкой у Сюзан началось с того, что Никки пригласила в замок юного музыканта, победителя городского конкурса скрипачей. Спокойный вежливый мальчик пришёл со скрипкой Страдивари и с папкой старых нот. — Я сыграю несколько вещей Вивальди и Паганини, — сказал он тихим голосом. И скрипка зазвучала, незаметно перейдя границу тишины и мелодии. Сюзанна заворожённо слушала музыку и следила за движениями смычка и скрипача. Локоть вниз — и скрипка стряхивает тонкие звуки. Локоть выше — скрипка звучит во весь голос. Локоть вверх — скрипка переходит в басы. Играла скрипка, звучали руки. Окончание грифа скрипки было самой красивой застывшей нотой. Изящный инструмент прирос к музыканту как новая певучая часть организма. Девочка расширенными глазами видела, как левая рука музыканта оставляла скрипичный гриф и тянулась перевернуть пожелтевшую страницу нот. А скрипка послушно оставалась висеть в воздухе, упираясь лишь в подбородок, и даже продолжала тоненько петь смычку, зажатому в правой руке. Когда концерт закончился, раздались аплодисменты. Музыкант с достоинством поклонился. — У вас очень музыкальный локоть, маэстро! — сказала Сюзан. Юный скрипач склонил голову ещё раз. На его скрипичной скуле виднелась мозоль. — Можно потрогать вашу скрипку? Сюзан не только потрогала, но даже понюхала инструмент. — Почему вы не играете на компьютере? — Моей скрипке несколько сот лет, её звучание невозможно повторить на компьютере. Это называется феномен Страдивари. Никто не понимает — почему. — Я знаю — почему: за много лет музыка впиталась в дерево скрипки, поэтому она так красиво и звучит. — Это одно из лучших объяснений феномена Страдивари, какие я слышал, принцесса. Попрощавшись с музыкантом и уже уходя из комнаты, Сюзан вдруг остановилась у дверей, вопросительно посмотрела на скрипача. Он понял, задумался и поднёс смычок к струнам. Родился быстрый звук, который звенел, летел и жужжал. Девочка протянула руку и схватила. — Спасибо за шмеля, маэстро. Он не кусается? — Принцесса, музыка жалит лишь мёдом. Джерри разыскивал Майкла. Наконец нашёл на кухне. Тот сидел за столом перед двумя тарелками — с малиной и голубикой. Мальчик задумчиво нахлобучивал красную малину на чёрно-синий шарик голубики, отчего малиновая шапка разлезалась и между пальцев выглядывало лицо строгого судьи в старомодном парике. Майкл съедал голову судьи и тянулся за другой ягодой. — Что ты делаешь? — Малиновые кости жую… Джерри выложил перед Майклом несколько разнообразных кубиков: тут был крупный пластиковый куб, металлический куб поменьше, ещё более маленький чёрный — каменный? — кубик, и ещё несколько других, вплоть до самого крошечного, еле заметного — золотого. — Что это? — спросил Майкл. — Помнишь, мы с тобой обсуждали — из чего состоит твой лэптоп? — Ага, и ты сказал, что потом поговорим. — Это «потом» настало: я получил нужные мне кубики. — Что это? — Те самые материалы, из которых состоит твой лэптоп. Джерри показал налево, где лежали кубики кремния, железа, меди, пластика, а потом направо — на лэптоп Майкла. — Больше ничего в твоём компьютере нет: лишь вот эти вещества, которые сплавили, по моей просьбе, в кубики. — А куда делась информация? Исчезла? — О какой информации ты говоришь? — Ну, мои игры, музыка, книжки. — Это всё исчезло. Но пропало не только содержимое памяти. Представь себе новенький лэптоп с чистыми информационными кристаллами. Теперь посмотрим на эти кубики. Что нужно для того, чтобы эти кубики превратились в лэптоп? — Ну… эти кубики надо превратить в проводки, схемы и надо знать, как соединить их вместе… — Молодец! ЗНАТЬ — это самое главное. Знание — это то, что превращает примитивные кубики в эту чудесную машину. Тысячи лет и гигантские усилия понадобились человечеству, чтобы узнать — как извлечь из земли и нефти необходимое железо, медь, кремний и органические полимеры и как составить из них эту умную машину, которая может говорить, думать и является нашим верным помощником и даже другом. Майкл перебирал кубики, и его глаза горели. Знание представилось ему в совсем ином свете. Что там волшебная палочка — разве с её помощью можно сделать такое чудесное преобразование немых глупых кубиков в его сверхумный компьютер! Отец сказал: — Знание важно не только для компьютеров или космических кораблей. Что ты ел на завтрак? — Я пил кофе и ел хлеб с ветчиной и сыром. Майкл облизнулся и отложил кубики: — А ты знаешь, сколько знания вложено в такую простую вещь, как бутерброд с маслом, ветчиной и сыром? Видя недоуменный взгляд сына, он стал рассказывать: — Хлеб — вершина огромной технологической пирамиды. Древние люди собирали дикий ячмень и пшеницу. Потом они научились сажать зёрна на возделанных полях и сохранять урожай зимой в специальных хранилищах. Обработка почвы стала одной из труднейших задач, которая стояла перед человечеством, — для её решения пришлось одомашнить крупных животных, добыть металл, придумать и выковать плуг, изобрести удобную упряжь. Тысячи лет селекции и генетических экспериментов понадобились, чтобы вырастить современную пшеницу, из которой делается наш хлеб. Изготовление муки — тоже сложный процесс. Раньше зерно толкли пестом в каменных или железных ступах. Это был очень тяжёлый труд. Поэтому человек изобрёл водяные, ветряные и электрические мельницы, в которых массивные каменные или металлические жернова размалывали твёрдые зёрна в мелкую муку. |