Книга Комната мертвых, страница 48 – Крис Муни

От Бакстер разило пивом и сигаретами. На губах у нее была ярко-красная помада, и вообще она явно переусердствовала с макияжем и тушью для ресниц. Улыбаясь, она флиртовала с Купом и вообще вела себя так, словно все вокруг пришли на шикарную вечеринку.

— Где вы живете, Мишель? — поинтересовалась Дарби.

— Прямо тут. — Бакстер махнула рукой на многоквартирный дом у себя за спиной. — Хотите пива или еще чего-нибудь?

— Нет, спасибо. А мы можем поговорить наверху?

— Конечно, почему нет?

Женщина погасила сигарету и стала подниматься по ступенькам.

Куп повернулся к Дарби и заявил:

— Дай мне самому побеседовать с ней. Ты же знаешь законы Чарльстауна — никто не станет сотрудничать с полицией. А я живу здесь, и, может быть, мне удастся заставить ее заговорить.

— Единственное, чего хочет эта женщина, Куп, так это затащить тебя в постель. Кроме того, она пригласила нас обоих. Думаю, со мной она станет разговаривать.

На лестнице воняло кошачьей мочой и табачным дымом. Откуда-то доносилась мелодия «Роллинг стоунз» «Укрой меня». Поднимаясь по ступенькам, Бакстер покачнулась.

— Эй, — сказал Куп, взяв ее под руку, — давай-ка я помогу тебе.

— Господи, ты просто душка! — Она поцеловала его в щеку, перепачкав губной помадой, и, хихикая, обернулась к Дарби. — Какой он сексуальный, верно?

— Прямо герой-любовник, — отозвалась Дарби.

В квартире Мишель на пятом этаже оказались поцарапанный паркетный пол и разнокалиберная мебель, пожертвованная Армией спасения. Кухонный столик и все рабочие поверхности были завалены бумагами, журналами, обертками от вермишели быстрого приготовления «рамен» и пустыми банками из-под содовой.

Бакстер захотела покурить, потому отвела их на балкон. Внизу на улице плескалось море сине-белых огней. Район не спал, и Дарби видела любопытные лица, прильнувшие к окнам.

Куп закрыл раздвижную стеклянную дверь и, скрестив руки на груди, привалился к стене. Хозяйка уселась на пластиковый стул для пикника, положила босые ноги на перила и закурила сигарету. Дарби присела на балконное ограждение, держась за него обеими руками.

Мишель Бакстер запрокинула голову и выпустила длинную струйку дыма в сырой и влажный воздух. Синеватые колечки зацепились за трусики и бюстгальтеры, висящие на бельевой веревке над ее головой, и растаяли.

— Человек, с которым вы недавно разговаривали, одетый в серый пиджак от костюма… — начала Дарби. — Вы сказали нам, что он полицейский.

— Верно, — согласилась Бакстер, смахивая упавшую на лоб челку крашеных светлых волос. Глаза у нее остекленели от выпитого и покраснели. — Он помахал у меня перед носом своим значком и всем прочим.

— Под «всем прочим» вы имеете в виду, что видели и его удостоверение личности?

— Нет, только значок.

— Как его зовут?

— Не знаю. Он не представился. Некоторые люди начисто лишены хороших манер, вы не находите? — Бакстер улыбнулась, но глаза ее оставались мертвыми. — Вы сами отсюда?

— Я выросла в Белхэме.

— Это не Чарльстаун.

— Знаю.

— Здесь все по-другому.

— То есть?

— Ну… просто по-другому. — Бакстер сделала длинную затяжку. — Я читала о вас в газетах, когда вы поймали того психа, который издевался над женщинами в своем подвале. Вы вроде как доктор. А лекарства и прочее дерьмо вы можете выписывать?

— Я доктор другого рода.

— Плохо. Так какой, вы говорите, вы доктор?

— У меня докторская степень по поведению преступников.

— Ага. Это объясняет, почему вы с ним.

Бакстер кивнула на Купа.

Дарби улыбнулась.

— Я часто вижу вас вдвоем, — продолжала женщина. — Вы, ребята, спите вместе или просто совмещаете приятное с полезным?

В разговор вмешался Куп.

— У Дарби другие запросы.

— Это действительно так, — согласилась Дарби. — Мишель, давайте вернемся к тому копу, с которым вы разговаривали. Когда он показал вам свой значок, как он выглядел?

— А как еще может выглядеть значок? Совсем как тот, что прицеплен к вашему поясу.

— Опишите мне его.

— Ну, такой весь из себя золотой. Блестящий. На нем было написано «Полиция Бостона».

— О чем он хотел с вами поговорить?

— Он хотел знать, не видела ли я, как кто-нибудь входил и выходил из дома Кевина Рейнольдса.

Дарби ждала продолжения. Но женщина молчала, и она спросила:

— И что вы ему сказали?

— Я сказала ему, что ничего не видела, — заявила Бак-стер, — и это правда.

— А почему он вообще обратился к вам?

— Не понимаю.

— Почему он выбрал именно вас?

Бакстер пожала плечами. Глаза у нее затуманились, и она спряталась в своем убежище, в котором, вероятно, провела большую часть жизни — в месте за укрепленными стенами и запертыми дверьми, где никто не мог до нее добраться.

— Дарби, — вмешался Куп, — ты не оставишь нас одних на минутку?

— Ей незачем уходить, — отмахнулась Бакстер. — Все равно я не скажу тебе ничего такого, чего нельзя было бы сказать при ней. То, что ты живешь здесь, Куп, не меняет того факта, что ты коп. — Она медленно повернула к нему голову. В глазах у нее по-прежнему было то же самое мертвое выражение. — У тебя, как всегда, все легко и просто, верно?

Дарби поинтересовалась:

— И что это должно означать?

— Ничего. — Бакстер взглянула на свои часики. — Давайте заканчивать нашу вечеринку, а? У меня больше нет сил. Я провела на ногах всю ночь.

— Не думал, что «Уол-Март» работает допоздна, — заметил Куп.

— Ох, не начинай, Куп, ладно?

— Ты ушла сама или тебя опять выгнали?

— Мне пришлось уйти, — ответила Бакстер. — Все, кто там работает, no hablo ingles [15] . А поскольку я не говорю по-испански, то и предпочла свалить, пока не поздно.

— И что, ты опять вернулась в стриптиз?

— Ступай домой, Куп. Я слишком стара и слишком устала, чтобы выслушивать твои душеспасительные речи. А еще лучше — обрати их на себя.

— Было приятно повидаться с тобой, Мишель. Береги себя. Он взглянул на Дарби и кивнул головой в сторону двери.

— Мишель, — не сдвинулась с места Дарби, — человек, с которым вы разговаривали, — не полицейский.

— Тогда почему он носит значок?

— Он прикидывается копом.