Книга Пять недель на воздушном шаре, страница 16 – Жюль Верн

Восточный ветер слегка покачивал воздушный шар. Вместо удерживавших его до сих пор мешков с землей были поставлены двадцать матросов. Командир Пеннет явился со своими офицерами присутствовать при торжественном старте.

Тут Кеннеди подошел к доктору и, взяв его за руку, проговорил:

– Итак, Самуэль, ты бесповоротно решил лететь?

– Бесповоротно решил, дорогой мой Дик.

– Но, не правда ли, я сделал все, чтобы этому помешать?

– Все!

– Тогда, значит, моя совесть чиста, и я отправляюсь с тобой.

– Я был в этом уверен, – ответил доктор, не скрывая, до чего он тронут.

Наступил момент последнего прощания. Капитан И офицеры горячо обняли и расцеловали своих бесстрашных друзей, в том числе, конечно, и славного Джо, гордого и сияющего. Каждому из присутствующих хотелось пожать руку доктору Фергюссону.

В девять часов утра трое аэронавтов заняли свои места в корзине воздушного шара. Доктор зажег горелку и полностью открыл кран, чтобы достигнуть наибольшей температуры. Через несколько минут шар, до этого времени державшийся на земле в полном равновесии, начал тянуть вверх. Матросы стали понемногу отпускать удерживающие его канаты. Корзина поднялась над землей футов на двадцать…

– Друзья мои! – закричал доктор, стоя с обнаженной головой между своими спутниками. – Дадим нашему воздушному шару имя, которое должно принести ему счастье. Назовем его «Викторией» [16] !

Прокатилось оглушительное «ура».

– Да Здравствует королева! Да здравствует Англия! К этому моменту подъемная сила воздушного шара еще больше Увеличилась. Фергюссон, Кеннеди и Джо послали своим друзьям последний привет.

– Отдавай! – скомандовал доктор.

«Виктория» быстро поднялась в воздух: И в этот момент на «Решительном» раздался салют из четырех его пушек…

Перелет через, пролив. – Мрима. – Разговор Кеннеди с Джо. – Предложение, сделанное Джо. – Рецепт хорошего кофе. – Узарамо. – Злосчастный Мээан. – Гора Дутуми. – Карта доктора. – Ночлег над сикомором.

Воздух – был чист, ветер умерен, и «Виктория» поднялась почти вертикально на высоту тысячи пятисот футов, что было отмечено падением барометра почти на два дюйма [17] .

На этой высоте быстрое воздушное течение понесло шар к юго-западу. Какая чудная картина развернулась перед глазами наших воздухоплавателей! Остров Занзибар был весь как на ладони. Расстилались зеленые поля всевозможных оттенков, кудрявились рощи и леса…

Жители острова казались какими-то насекомыми. Их крики мало-помалу замирали вдали, доносились только пушечные салюты…

– Как все это красиво! – воскликнул Джо, первый нарушив царившее молчание.

Но ему никто не ответил. Доктор был погружен в свои барометрические наблюдения и записывал некоторые подробности подъема. А Кеннеди глядел и не мог наглядеться на раскрывавшуюся перед ним картину.

Солнечное тепло усиливало действие горелки, газ в оболочке все расширялся, и «Виктория» достигла высоты двух тысяч пятисот футов.

«Решительный» казался отсюда простой лодкой, а африканский берег вырисовывался на западе в виде колоссальной пенящейся каймы.

– Что-то вы молчите, – заметил Джо.

– Мы смотрим, – отозвался доктор, направляя свою подзорную трубу на землю.

– А мне вот необходимо говорить.

– Ну, и не стесняйся. Болтай себе, сколько душе угодно.

И Джо разразился бурей восторженных возгласов. При перелете через пролив доктор решил держаться все на той же высоте, чтобы видеть берег на большом протяжении. Он беспрестанно смотрел на термометр и барометр, висевшие под полуспущенным тентам. Второй барометр, прикрепленный снаружи, должен был служить для ночных вахт.

После двух часов полета «Виктория», подвигаясь со скоростью восьми с лишним миль в час, уже была над материком. Доктор счел нужным снизиться; он уменьшил пламя горелки, и «Виктория» полетела уже всего на высоте трехсот футов над землей.

Эта часть восточного берега Африки называется Мрима. Густая кайма манговых деревьев защищала берег, и благодаря отливу можно было разглядеть их густые корни, подмытые волнами Индийского океана. На горизонте виднелись дюны, прежде составлявшие береговую линию, а на северо-западе возвышалась остроконечная гора Нгуру.

«Виктория» теперь летела над селением Каше, – доктор Нашел его на карте. Туземцы при виде шара яростными криками выражали свой гнев и страх. Они стали пускать стрелы в чудовище, парящее в воздухе, но, к счастью, не могли достичь шара, и он величественно раскачивался над головами бессильно беснующихся туземцев.

Ветер относил шар на юг, но это нисколько не смущало доктора; он даже был рад, так как это давало ему возможность проследить путь, пройденный капитанами Бёртоном и Спиком.

Кеннеди стал так же болтлив, как и Джо. Оба они обменивались восторженными фразами.

– Долой дилижансы! – восклицал один.

– Долой пароходы! – вторил другой.

– А что такое, спрашивается, по сравнению с этим железные дороги?

– подхватывал Кеннеди. – Едешь ты по ним через разные страны и ровно ничего не видишь!

– То ли дело наша «Виктория»! – вставлял Джо. – Не чувствуешь, что двигаешься. Природа сама развертывается перед вами.

– А виды-то какие! Виды! На удивление! Один восторг! Кажется, что спишь в гамаке и видишь сон.

– Кстати, не пора ли позавтракать? – вдруг спросил Джо, у которого от пребывания на свежем воздухе разыгрался аппетит.

– Мысль недурная, мой милый, – согласился Фергюссон.

– Приготовить завтрак недолго: сухари да мясные консервы, – заявил Джо.

– И сколько угодно кофе, – добавил доктор. – Знаешь, Джо, я разрешаю тебе занять немного жара у моей горелки: в ней его больше чем достаточно. И можно не бояться пожара.

– А это было бы ужасно! – заметил Кеннеди. – Ведь над нами нечто вроде порохового погреба.

– Не совсем так, – отозвался Фергюссон. – Но тем не менее, если бы газ воспламенился, он понемногу выгорел бы, и мы неизбежно спустились бы на землю, что было бы далеко не приятно. Но не бойтесь! Наш шар закрыт совершенно герметически.