Книга Любимые забавы папы Карло, страница 50 – Дарья Донцова

– Ладно, в общем-то, мне однофигственно, – согласилась я, – Капустняк так Капустняк. Только кто она? А то еще попаду в дурацкое положение.

Люся хихикнула.

– Олеся – та, которой открылось!

– Что? – заморгала я.

– Все, – окончательно развеселилась Люся, – смысл жизни и прочее. Ну как правильно питаться, что следует делать, чтобы не болеть.

– Она врач?

– Не-а.

– Кто же?

– Вроде бананами торговала, но подробностей сообщить не могу.

– Чем торговала?

– Ба-на-на-ми! – четко произнесла Люся. – Неужели ты никогда не видела такие длинные, желтые фрукты в кожуре, очень вкусные, жаль, от них толстеют больше, чем от жареной картошки. Значит, тащила госпожа Капустняк тару с бананами, а тут случилось нечто. Точно событие не опишу, она всякий раз сама разное говорит. То в нее молния стукнула, то самосвал влетел, то инопланетяне похитили, то хозяин метлой по башке долбанул. В общем, после перенесенного горя у нее резко открылся третий глаз, обострился ум и появилась антенна.

– Антенна? – обалдело переспросила я. – Как у радиоприемника?

– Точно, – кивнула Люся, – верно сечешь ситуацию. Этой самой антенной Олеся в эгрегор втыкается и информацию получает. Очень важную и нужную. Держать подобные сведения при себе она не может, поэтому щедро делится ими с людьми за деньги, на которые очень скромно, почти впроголодь проживает в небольшом, недавно построенном ею сарайчике площадью в тысячу квадратных метров. Расположена евроизбушка в тщательно охраняемом поселке на участке размером с гектар. Вот почему она всем врет, чем ее долбануло, не хочет, чтобы и другие на это место пришли. Людям-то всем охота такие избенки иметь.

– Что такое эгрегор? – спросила я.

– Фиг его знает, – призналась Люся, – я сию Олесю по кабельному телевидению слышала, она там очень задорно вещала. Ну и позвала ее к нам.

– Тебе не кажется, что она шарлатанка? – осторожно спросила я.

Люся ткнула пальцем в висящий на стене календарь.

– Какой у нас нынче месяц?

– Август.

– Во! Сезон отпусков! В Москве никого. Чем эфир забивать? И вообще, настоящих звезд мало, они постоянно с канала на канал переползают и зрителям хуже геморроя надоели. Нужно искать новые лица.

– Но…

– Нечего тут рассуждать, – обозлилась Люся, – вырастешь до генерального продюсера, вызовешь нас к себе в кабинет, вот тут мы встанем в нужную позу и клизму от тебя спокойно получим. Начнем твои речи слушать и умом восхищаться. Только пока ты, Виола Тараканова, у нас на роли «принеси – подай – пошла вон». Сказано идти за Капустняк, вот и рули, хорош тут из себя Ломоносова корчить.

Я горестно вздохнула и пошла вниз.

Капустняк я приметила моментально, издали. В большом холле оказалось пусто, но за парнем в форме, преграждавшим вход в центральное здание, откуда вещает большинство каналов, маячила бабища такого вида, что у любого бы перехватило дыхание. Огромная туша, одетая в ярко-красное платье с нестерпимо зеленым воротником, такого же цвета пуговицами и поясом, обиженно гудела:

– Мне на утреннюю программу. С какой стати меня не пускаете?

– Сейчас вас встретят, – мямлил постовой, худенький мальчик, смотревшийся возле пурпурной глыбы, словно мышь на фоне танка.

– Я бы попила кофе в вашем ресторанчике, – настаивала Капустняк, – ну-ка дай пройти.

– Никак нельзя, – пискнул юноша, опасливо оглядываясь.

– Меня пригласили, – добавила децибел в голос Олеся.

Постовой испуганно вцепился в железную арку, через которую обязаны проходить все желающие попасть в здание.

Я бросилась со всех ног на помощь несчастному ребенку, по недоразумению нацепившему на себя серо-синюю форму. Кто, интересно, принимает мальчиков рахитичного вида на службу в ряды МВД? Да Олеся Капустняк, девушка, весящая не один центнер, справится с подобным стражником одним щелчком.

– Программа «Проснись и пой», – затараторила я, подлетая к постовому, – это наша гостья.

Дежурный с огромным облегчением воскликнул:

– Ну и хорошо, забирайте!

Ни паспорта, ни какого другого документа, удостоверяющего личность Капустняк, он не спросил, очевидно, перепугался насмерть, представил, как ужасающего вида тетка сядет на него и раздавит, вот и нарушил все существующие должностные инструкции.

– Я стою тут уже десять минут, – укорила меня Олеся.

– Простите, я спустилась точно к назначенному времени, – попыталась отбиться я.

– Я всегда прихожу заранее, – нахмурилась Олеся, – боюсь опоздать.

Я хотела уже возразить, что мне неоткуда было узнать об этой ее похвальной привычке, но, оглядев фигуру Олеси, на всякий случай решила промолчать. Если сорок восемь килограммов ведут куда-то три центнера, то они, имеются в виду килограммы, должны постараться не допустить драки, исход которой предрешен заранее.

– Я очень разволновалась, – хмуро продолжала Олеся, – и теперь хочу есть.

– В этом кафе подают только сладкое, – предостерегла я.

– Вот и хорошо! – плотоядно воскликнула Капустняк. – Ничто так не успокаивает нервы, как добрый кусок торта! Ну-ка, пошли сюда!

Тяжелым шагом она направилась к стойке, я поторопилась за ней.

– У нас не слишком много времени!

– Ерунда! Не собираюсь тут рассиживаться! – сердито рявкнула Капустняк и уставилась на витрину, где были выставлены блюда с выпечкой. – Безобразие!

– Что-то не так? – удивилась я.

– Конечно! – выкрикнула Капустняк. – Тут торгуют дрянью.

– Вообще-то, у нас здесь все вкусное, – возразила я, – лично мне очень понравился «Черный лес», вон тот, с вишенками сверху.

– Фу, – скривилась Капустняк, – он украшен сливками из баллончика, а не взбитыми вручную. Еще в тортик недоложили сахара и масла, поэтому он не поднялся как следует. И вообще, сплошная беда. Вон эклер. И как он вам?

– По-моему, восхитительный.