Онлайн книга «Кекс в большом городе»
– Стой на месте! Стой! Жди меня! Если уедешь, я покончу с собой! – выкрикнула Милочка. В ее голосе было такое отчаяние, перемешанное с истеричной решимостью, что я невольно ответила: – Хорошо, я сижу в «Жигулях», номер восемьсот тридцать. – Бегу! – заорала Мила. Отложив красную трубку, я тяжело вздохнула: ну вот, снова я попала в историю, сейчас мне предстоит беседовать с явно психически нестабильной Милой. Ну отчего я влипаю в дурацкие ситуации? Зачем стала отвечать на звонок? Пожалела сестру Андрея? Однако она странно ведет себя, скорее как жена или любовница. Конечно, случается, что сестры ревнуют братьев, но проявляется это по-другому. Женщины выражают неудовольствие невесткой, без конца критикуют приготовленную той еду, насмехаются над ее внешностью. Мила же отреагировала, словно пассия, которой объявили о разрыве отношений. Ну почему я вляпалась в эту историю? Сообщать людям печальные вести прерогатива милиции! Не схвати я телефон, сейчас бы уже сидела за письменным столом, работала над новым романом. Хотя, если откровенно, в голове нет ни сюжета, ни героя. Дз-з-з-з, – зазудело из сумки. Я вытащила свой телефон и глянула на дисплей. Номер начинался с 411, писательницу Арину Виолову искало издательство. Откашлявшись и ругая себя за трусость, я прощебетала самым милым голосом: – Алло! – Виола Ленинидовна, здравствуйте, – очень вежливо прозвучало из трубки. Стало совсем нехорошо: интересно, почему мне решила позвонить Олеся Константиновна? Никаких рукописей я пока в «Марко» не относила! – Здравствуйте, здравствуйте, – защебетала я, ощущая, как ледяная рука тревоги сжала сердце, – очень рада вас слышать! – Только что кончилось совещание, посвященное съемкам вашего сериала, – как всегда, спокойно заявила Олеся. Перед моим взором мигом возникла большая комната с овальным столом, вокруг него на стульях сидят гомонящие сотрудники «Марко». Основное большинство из них кричит, размахивает руками, сердится, одна Олеся Константиновна внешне спокойна, она молчит, делая изредка пометки в блокноте. Потом, когда буйство идей и фонтан креатива иссякают, Олеся Константиновна, аккуратно поправив прядь красивых светлых волос, тихо произносит: – В услышанном мною сейчас имеются рациональные зерна. Первое. И все замолкают. Абсолютно непостижимым образом спокойная, никогда не выходящая из себя Олеся мгновенно находит необходимую, рациональную идею в обсуждаемом материале. Светловолосая и голубоглазая красавица обладает ехидным языком и острым умом. Однажды я, сидя около полуоткрытой двери ее кабинета, невольно стала свидетельницей разговора редактора и одного из полувменяемых, возомнивших о себе черт знает что авторов. Писатель наотрез отказывался вносить в рукопись правку. – Вы поганите мое слово, – орал он, – искажаете мысли, обезличиваете текст. – Хорошо, – согласилась Олеся, – давайте укажем, что роман выпущен в авторской редакции. – Ладно, – буркнул прозаик, – по крайней мере я не стану беситься, читая потом собственную книгу, а то корежит всего. – И в авторской орфографии, – закончила Олеся. – Вы о чем? – напрягся литератор. – Можем полностью сохранить рукопись в первозданном виде, – мирно предложила редактор, – вы же хотите предстать перед читателями в, так сказать, первозданном виде, без правки! – Верно, – слегка сбавил тон автор. – Хорошо, – воскликнула Олеся, – значит, и название будет родное? – Да! – рявкнул собеседник. – Знаю я вас, поменяете на дебильное. – В принципе заголовок интересный, – словно не заметила хамства Олеся, – «Па́года в гостиной», но я не очень поняла, при чем тут храм! – Умереть не встать! О какой церкви идет речь? – Вот и я спрашиваю о том же! – Вы неправильно поставили ударение, – взвизгнул «Достоевский», – не па́года, не культовое сооружение в Индии, а паго́да! Ну там дождь, снег, ветер… Паго́да! Просто паго́да! – Паго́да? – Именно так. Послышалось шуршание, потом слишком ласковый голосок Олеси: – Прошу прощения, вот орфографический словарь, слово «погода» пишется через два «о», а не через два «а». Вы по-прежнему настаиваете на авторской редакции? Тогда попытайтесь объяснить читателям причину появления па́годы в гостиной! Я чуть не скончалась от смеха в коридоре, а потом тихо отползла в туалет, чтобы не дай бог не столкнуться с писателем, который начал визжать, употребляя не совсем принятые в литературе выражения. Оставалось лишь удивиться выдержке Олеси, во время разговора она ни разу не вышла из себя. Моя редактор вообще никогда не повышает голоса, вот и сейчас она приветливо объясняет: – Виола Ленинидовна, постарайтесь сдать следующую рукопись через две недели. – Ага, – бормотнула я. – Думаю, вы уже написали больше половины? – Ну… – Да или нет? – Да, – лихо соврала я, вздрагивая при воспоминании о совершенно чистых листах, стопкой громоздящихся на столе. – Чудесно, значит, семнадцатого июля я жду текст, до свидания, Виола Ленинидовна. Я откинулась на спинку водительского кресла, глядя на телефон, как на ядовитую змею. Олеся, кстати, единственный человек, который ни разу не исказил моего отчества, остальные кто во что горазд: Леонидовна, Леокадьевна, Ламинировна, Леопольдовна, Леософьевна… И где взять сюжет? О чем писать? Зачем я соврала? К глазам начали подкатывать слезы. Ну почему я совершаю одну глупость за другой? В боковое стекло постучали, я вздрогнула и открыла дверь. Хорошенькая, похожая на розовую зефирку девушка нервно воскликнула: – Ты Виолетта? – Да, Виола. – И где телефон? – Вот. Милочка осторожно взяла трубку, повертела ее пухленькими, украшенными золотыми кольцами пальчиками и отшвырнула аппарат в сторону. Он отлетел прямо на шоссе, где на него незамедлительно наехал троллейбус, превратив мобильный в мелкое крошево. Я не успела удивиться неадекватному поведению Милочки, как девушка села на бордюрный камень и, тупо уставившись на фонарный столб, прошептала: |