Онлайн книга «Упрямая гувернантка»
Виктория почувствовала укол раздражения. — Нервы меня не беспокоят, — невозмутимо заверила она. — А теперь, может, закончим этот бесполезный разговор и спустимся вниз? Софи провела языком по верхней губе: — Как хотите. — Но не двинулась с места. Вместо этого она подошла к трюмо и взяла флакон с духами Виктории. Не спрашивая разрешения, она отвернула пробку и подозрительно принюхалась. Затем намеренно неуклюжим движением, как после сообразила Виктория, попыталась завернуть пробку и выпустила флакон из рук. Он не разбился, потому что был пластиковый, но духи разлились по полированному полу. С восклицанием Виктория кинулась через комнату и дрожащими пальцами подхватила флакон, пока все содержимое не исчезло, и сердито взглянула на Софи. Это были ее любимые духи, а найти здесь замену маловероятно. Софи поднесла руку ко рту. — Ой, извините, — воскликнула она, прежде чем Виктория вымолвила слово. — Я нечаянно. Виктория открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла его. Конечно, Софи этого хочет. Она надеялась, что Виктория потеряет самообладание и рассердится. Это доказало бы, что она вспыльчива и легко выходит из себя. И возможно, она хотела выяснить, до какой степени ее можно разозлить. Невероятным усилием воли Виктория сдержала негодование, завернула пробку флакона и поставила его на место. Затем она повернулась к девочке. — Верно, — спокойно сказала она, более спокойно, чем чувствовала. — Произошел несчастный случай. Тебе нравятся духи, Софи? Софи сморщилась. — Нет, — с чувством сказала она. — Я их ненавижу! Виктория наклонила голову: — Понятно. А теперь пойдем? Софи с непокорным видом зашагала к выходу. У самой двери она обернулась. — Вы не останетесь, — решительно сказала она. — Вам станет слишком страшно! Виктория шагнула вперед: — Что ты имеешь в виду, Софи? Софи пожала плечами. — Увидите, — отозвалась она и выбежала вон. После ухода девочки Виктория обнаружила, что ее бьет дрожь. Конечно, она никогда не встречалась с такими странными детьми, и, хотя ее гнев по поводу духов не прошел, она стала размышлять о причинах сознательной враждебности Софи. Виктория вздохнула, причесала густые длинные волосы, закрепила их гребнями и покинула комнату. Под винтовой лестницей она учуяла запах печеного хлеба, и, когда открылись двери кухни, ее обдало волной жара. Кухня была огромна, в ней доминировал длинный скобленый стол с деревянными табуретами вокруг. С балок свисали связки лука, полки украшали сверкающие сковороды, а на широком камине постоянно кипел большой котел. Мария вынимала поднос с рогаликами из духовки рядом с камином и, когда Виктория вошла в комнату, улыбнулась. — Guten Morgen [5] , фройляйн! — сказала она, ставя поднос на стол. — Хорошо спали? Виктория успокоилась. — Danke [6] , да, — кивнула она. — Здесь намного теплее, чем наверху. Мария сложила руки на груди. — У вас в комнате холодно? В камине погас огонь? — Да, боюсь, что да. Мне самой разжечь? Мария покачала головой: — Позже это сделает Густав, фройляйн. — Она отвернулась к другой плите, где шумела кофеварка. — Кофе? Чай? — Кофе, пожалуйста, — с благодарностью ответила Виктория, подсаживаясь к ревущему огню. — Здесь всегда так холодно? Мария положила ложку сахара, не спрашивая Викторию, и сделала гримасу. — В мае придут теплые дни, — сказала она. — Май! — Виктория поежилась. Шел только март. До мая казалось очень далеко. — Вы скоро привыкнете, фройляйн, — заверила Мария, протягивая девушке чашку крепкого черного кофе. — Одевайтесь теплее и увидите, что это бодрит. Виктория выпила кофе с некоторым удовлетворением. Кофе, по крайней мере, хороший. Она также почувствовала голод, а золотисто-коричневые рогалики выглядели очень аппетитно. Мария выложила рогалики на проволочный поднос и начала накрывать стол для Виктории. Она вынула несколько белых глиняных тарелок, которые использовались прошлой ночью, а также мисочку желтого масла и банку домашнего варенья. Затем она жестом предложила Виктории сесть за стол, и Виктория сделала это с благодарностью. — Э… барон? — начала она, намазывая масло на рогалик и добавляя варенье. Мария нахмурилась. — Да? — строго сказала она. Виктория вздохнула; — Он… он не ест здесь? Мария фыркнула. — Герр барон позавтракал два часа назад, фройляйн, — с некоторым превосходством ответила она. — Ясно. — Виктория вонзила зубы в рогалик и с наслаждением ощутила его вкус. Странно, в Англии такого хлеба просто не бывает. Мария замешкалась над столом: — Вы уже видели Софи, фройляйн? При упоминании детского имени часть хорошего настроения Виктории испарилась. — Да, видела, — огорченно ответила она. — Она приходила ко мне в спальню. Мария все еще стояла склонившись. — Что она сказала? Виктория нахмурилась. — Очень мало, — честно ответила она. Мария скрестила руки. — Не следует обращать внимание на ее слова, — сказала она невесело. — Софи странный ребенок. Никто не мог с ней сблизиться. Она придумывает — как бы вы сказали — фантазии! Виктория удивленно посмотрела на Марию, затем слова женщины напомнили ей о том, как началось это утро. — Скажите, — сказала она, — могла я слышать утром взрыв? Я… я думаю, что-то похожее разбудило меня. Глаза Марии блеснули. — Взрыв, фройляйн? — Да. — Виктория подняла плечи. — Например, выстрел. Мария внезапно улыбнулась. — О, возможно, — согласилась она, кивая. — Рано утром Густав выходил с ружьем. Виктория переварила новость, но Мария отвернулась, очевидно, желая прекратить разговор. Девушка съела два рогалика, чувствуя приятную тяжесть в желудке, и налила вторую чашку кофе. Пока она пила ее, в дальнем конце кухни открылась дверь и вошел хозяин. В это утро он был в сапогах до бедер и толстой куртке, отороченной мехом. На голове была меховая шапка, но когда он расстегнул куртку и «молнии» на сапогах, то снял шапку и прижал ее к боку. Виктория бросила на него быстрый взгляд и вернулась к своему кофе, не желая слишком внимательно рассматривать, как он раздевается. Мария радостно приветствовала барона, предложила кофе, в ответ он тепло потрепал экономку по плечу и сказал: |