Онлайн книга «Кесари и боги»
|
– Мариита! – Хоть бы альгвазилы не расслышали про Диего! – Ты должна выпить. Иначе нельзя. – Я ничего не стану пить. – Больная села так внезапно, что Инес едва не расплескала питье. – Это яд! Я все слышала! Монах… Это он тебе велел! Он приходил меня убить… Чтобы запереть меня с мужем в могиле! Я не пойду к дону Гонсало! – Прекрати! – Дать пощечину? Пожалуй! – Прекрати! Если не выпьешь – умрешь! – Не буду! Где Диего? Почему его прячут? Пустите его… Приведите ко мне Диего! – Замолчи! – Диего!.. Пречистая Дева, как же она кричит! На дворе и то слышно! – Сеньора, если вы не будете слушаться, к утру вы умрете в мучениях. Вместе с ребенком. – Нет! – Мария куда-то рванулась, Бенеро ухватил бьющуюся дурищу за плечи и прижал к подушкам. – Сеньор, – за спиной врача возник озабоченный альгвазил, – вам, прошу прощения, помочь? – Возможно. – Бенеро продолжал удерживать роженицу, но теперь он смотрел на Инес. – Вы сможете влить ей снадобье? Да или нет? – Смогу, – кивнула Инес. – Сержант, можете идти. Пока. Альгвазил с готовностью исчез. Мария замерла, исподлобья глядя сквозь Инес на перечеркнутую тенями стену. На лбу врача выступила испарина. Господи, сделай так, чтоб Гьомар пришла побыстрее! – Я хочу видеть Диего! – Влажные пальцы отдирали руки Бенеро. Маркиза так и не рассталась с обручальным кольцом. – Почему вы его не пускаете? Кто вы такой?! – Риб’оно шель аолам, – выдохнул Бенеро. – Сеньора, успокойтесь. – Господи, Мариита, какая же ты дура! – Она не в себе, – утешил врач. – Это бывает. – Наверное… Я не звала Карлоса, когда рожала. Я помнила, что его нет. Она все помнила, даже кружившую под потолком муху, но она была здорова. – Сеньор Бенеро, вы ее удержите? Я сейчас… – У вас дрожат руки. Сосредоточьтесь. Закройте глаза и просчитайте до десяти. Альков, альгвазилы у двери, свечи, склянки – все исчезает. Перед глазами не тьма – темно-рыжий шелк. Один… Два… – Диего! Пусти… Нужно взять себя в руки. Дрожать она будет потом, дрожать, объясняться с Хайме, молиться, плакать. Два… Три… Резкий даже не скрип – визг. – Раз я так нужен, я здесь. Мужчина. Темноволосый, стройный. Рядом с врачом кажется юношей. Значит, Мария соврала… – Где это зелье? Она сейчас выпьет, а дальше – ваше дело. – Диего! Ты… – Пей, нинья! – Эй, сеньор!.. Кто вы? Откуда! – Тихо! Она пьет. Мечется желтый свет, по ногам тянет холодом… Сквозняк. Потайная дверь? Как же долго Мария пьет. У Диего длинные волосы, на подбородке – шрам. Не побоялся – пришел. Прямо в змеиную пасть! Сержант мнется с ноги на ногу, врач молча смотрит. Гаснет одна свеча… Нужно зажечь. – Умница, нинья! Сеньора, возьмите чашку. – Ваше имя!.. Наваждение прошло. Гончие вновь стали гончими, а волк – волком. – Диего! Ты куда? – Не волнуйся, нинья. Я сейчас вернусь. Слушай врача! Один против шести! Карлос смог бы… – Ваше имя, сеньор. Вы арестованы! – Помолчите. Нинья, ты поняла? – Диего… – Ты поняла? Ты будешь слушать врача? – Буду… – Умница… Сержант, потерпите еще минуту! Если закрывать глаза, то теперь, но они словно приклеились к непонятному чужаку. Руки Диего скрещены на груди, на губах – улыбка. Убийца? Неужели все-таки убийца? Человек у постели что-то шепнул Бенеро и отступил на шаг. Альгвазил послушно ждал, больная тоже притихла. Еще один шаг от постели, второй, третий, прыжок в глубь комнаты, и рев сержанта: – Парни, вперед! Живым! Только живым. Окно в дальнем конце… Оно открыто! – Я вернусь, нинья! – За ним! Во двор! Альгвазилы быками несутся к двери. Падает сбитая ваза, толстый ковер глушит звон. Окно ведет во внутренний дворик. Ему не уйти… – Сеньора желает любоваться на корриду или собирается заняться делом? 3 Топот на лестнице молотом саданул по едва переставшей болеть голове. Гомес, как всегда, перестарался – бегать на кухню можно и с меньшей страстью. Хайме раздраженно потер виски и вышел на галерею подышать. Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как из распахнувшейся двери, толкаясь, вываливается куча альгвазилов. Что они забыли во дворике, в полумраке было не разобрать. Топанье, шарканье, раздраженные голоса, плеск фонтана слились в нелепую какофонию, к которой не замедлила подключиться надсадно орущая птица. Хайме сощурился и перегнулся через перила. Ночь не была темной, а белый мрамор, на который не поскупился Хенилья, словно бы притягивал лунный свет. Импарсиал без труда разглядел фонтан и застывшую спиной к мерцающему бассейну мужскую фигуру, которую по всем правилам полукругом обкладывал бравый Гомес. Алебарды альгвазилы держали наготове, но атаковать не спешили – в руке незнакомца выразительно поблескивал клинок. – Сеньор! – вопль Гомеса перекрыл и плеск воды, и крики козодоя. – Сложите оружие. Именем закона! Ночной гость пожал плечами, неожиданно напомнив Карлоса – та же выжидающая стойка, те же рост и сложение. Бежать незнакомец, похоже, не собирался, но и нападать не спешил. Стоял и смотрел на суетящихся альгвазилов. Хайме готов был поклясться, что наглец улыбается. – Сеньор! – Громче прежнего возопил сержант. – Прош… Сложить оружие! Уверенности в голосе сержанта могло быть и побольше, но кто этот красавчик, черт бы его побрал?! Неужели дон Диего собственной персоной? Считали ворон, а поймали волка? – Гомес! Что здесь происходит? – Выскочил, прошу простить! – На задранной кверху физиономии проступило немыслимое облегчение. – То есть прямо в спальне… Сеньора упрямилась, зелье не пила. Ну никак просто… Мы, прошу простить, держать хотели, а этот выскочил, напоил и в окно! Вернуться обещал!.. Вот и говори после этого, что любви не бывает. То-то Инес рехнулась. Сестра слишком много читала и слишком долго была одна, но жизнь – не новелла Ламаса. – Стойте все, где стоите. Я сейчас спущусь. Гомес радостно закивал, незнакомец… Диего не шелохнулся. Взять такого непросто, но ошейник отыщется и на него. Мария! Диего выдал себя, чтоб напоить любовницу лекарством, он ее не оставит, а роженицу с места не сдвинешь. Из-за розовой двери не доносилось ни звука, что там, проверять было некогда. Только б Мария выжила… А хоть бы и умерла – за язык никто не тянет. Для дона Диего она будет жива столько, сколько потребуется. |