Онлайн книга «Лик Победы»
|
Никола не забыл щелкнуть каблуками, но лицо у него было каким-то странным. Злым и… вдохновенным. – Докладывайте, – еще один ритуал. Карваль не раскроет рта, пока его не спросят. – Монсеньор, гонец от Гаржиака. Королевские войска стоят лагерем в Марипоз. – Где гонец? Капитан без лишних слов распахнул дверь. Особым многословием он не отличался, если, разумеется, не говорил о свободной Эпинэ. Гонец, впрочем, истолковал жест офицера совершенно правильно. Он вошел и отдал неизбежную честь, Робер подавил вздох: – Кто ты? – Пауль… Пауль Нозер. Бывший капрал роты господина Удо Борна. – Что скажешь, капрал? – Письмо монсеньору, – Нозер вытащил зеленый футляр. – Войска на нас идут. – Ты, вероятно, проголодался, – Робер вымученно улыбнулся. – Идите в казармы, там тебя накормят. – Благодарю монсеньора, – засмущался капрал, – я завтракал в Шарли. – Сейчас пора обедать. Капитан, распорядитесь… И разошлите курьеров. Завтра в полдень – Большой Совет. Нозер и Карваль ушли, и Робер о них тут же забыл. Главное сказано: передышки не будет, Оллария решила покончить с восстанием до зимы. Иноходец пару раз обошел кабинет, затем встал у окна и распечатал донесение, очень толковое, как и все письма Гаржиака. Теперь заяц точно знает, какой масти вставшая на его след гончая. «На подавление восстания, — писал барон Констанс, – брошено четырнадцать пехотных полков и шесть кавалерийских. Еще пять полков оставлены в резерве в Марипоз. Есть и пушки – десяток крупных осадных орудий и полторы дюжины мелких. Королевская армия движется быстро и, если ничего не изменится, через два дня будет у Шакрэ. Я более чем когда-либо убежден в необходимости отступления в Мон-Нуар и Надор и требую созыва Большого Совета…» Гаржиак видит дальше других, еще не осознавших, во что они ввязались. Робер тоже не понимал, пока не оказался разменной картой в игре, где одни делают ставки, а другие умирают. Играли гоганы, умирали талигойцы, кагеты, бириссцы, а Лис, эсператисты, Гайифа подбрасывали дров в чужой костер, чтобы сварить собственное варево… Иноходец поднял глаза, зная, что столкнется взглядом с дедом. Анри-Гийом в шлеме, кирасе и алом плаще грозил усомнившемуся внуку клинком, а напротив, на фоне Торских гор, улыбался маршал Рене. Странно, что дед сохранил именно этот портрет – кто-кто, а повесивший Пеллота Рене никогда не пошел бы за Алисой. Робер Эпинэ отвернулся от предков и уставился на карту, пытаясь сосредоточиться. Дед готовил бунт. Обреченный, глупый, старческий. Потом умер кардинал, заявился наследник, и понеслось… Череда случайностей и совпадений, история знала и не такое. Если ты слышишь мяуканье, это еще не значит, что рядом Леворукий… И не значит, что его здесь нет. Иноходец намалевал на и без того испакощенной карте несколько стрел и с отвращением отбросил грифель. Закатные твари, ну почему в голову то и дело лезет Лис?! С того мгновения, как Робер увидел превращенный в виселицу каштан, он, как ни старался, не мог отделаться от мыслей о покойном казаре. Адгемар стоял и смотрел, как убивают казаронов, не давая Луллаку вмешиваться. Он играл свою игру и выиграл бы, окажись его противником другой. Казар стал бы королем, казаронов похоронили, а во всем обвинили бы Талиг… У Саграннской войны было несколько шкур, а здесь похоже, до боли похоже. – При чем здесь Лис? – кажется, он спросил это вслух, но у кого? Не у деда же. И не у Рене Эпинэ. Робер вновь уткнулся в карту, пытаясь сосредоточиться. Данар, Марипоз, Каррона, Эр-Гри, Эр-Эпинэ, Гайярэ, Сэ, Шарли… Стоп!.. Эр-Эпинэ, Гайярэ, Сэ, Шарли. Вот оно! Иноходец рывком распахнул дверь. – Где гонец Гаржиака? – почему до него дошло только сейчас?! – Монсеньор, – Никола казался удивленным, – он же все рассказал. – Есть одна вещь, которую нужно уточнить! – Хорошо. …От капрала пахло луковой похлебкой и молодым вином, и он ничего не знал, то есть не знал, что знает. – Почему ты завтракал в Шарли? Глаза вояки стали круглыми, он явно ни кошки не понимал. – Ты должен был ехать через Шакрэ. Шарли в стороне. – Так я ж письмо завозил. Господин капитан приказали сначала в Шарли. Да мне не трудно. Подумаешь, четыре хорны! – Что за капитан? – Дейгарт который. Он за Данар ходил, на этих… смотреть. – Капралу явно захотелось выругаться, но он сдержался. – Кому письмо, помнишь? – Еще б не помнить. Марион Нику, златошвейке в замке Шарли, в собственные руки. Невеста она ему, господину капитану то есть. Невеста… Будь у него невеста, разве он не писал бы? Если б ее звали Мэллит, еще как бы писал! Каждый день по четыре раза, а перед битвой – восемь. Пусть Марион Нику дождется своего Дейгарта. Смелый он человек, если ходит за Данар и женится накануне войны, а вот ты – дурак, даром что герцог. Ожегся на Адгемаре, теперь ищешь подлость во всех. – Что-то не так? – глаза капрала были несчастными, словно у потерявшейся собаки. – Я, почитай, и не задержался. Всю ночь гнал. – Ты все сделал правильно, – заверил Робер, – война только подгоняет любовь. И что, у господина капитана невеста красивая? – Да я ж ее не видел, – расплылся гонец. – Меня на воротах к господину барону завернули. Он у них ранняя пташка, а уж любопытный! И то сказать, племянник его у нас в полку, а он сам бы и рад, да скрючило его. Так что письмишко я передал, обсказал, что знал, коня сменил, перекусил малость – и сюда! – А как же «собственные руки»? – пошутил Повелитель Молний. – Влюбленная девица ради письмеца в любую рань встанет. – Да господин барон сам спросил, есть у меня письмо или нет. Видать, не первое оно. – Хорошо, можешь идти. Робер некоторое время рассматривал свои руки. Дурная привычка, появившаяся после исчезновения браслета. Хозяин Шарли – убежденный холостяк и завзятый собачник, мог встать ни свет ни заря. Капитан разведки Сэц-Арижа мог влюбиться в златошвейку и слать ей письма. Златошвейка могла оказаться незаконной дочерью скрюченного барона. Что с того, что гонцы раз за разом заезжают в замок Шарли? А что с того, что они с Альдо раз за разом ходили в гоганские трактиры? Робер проверил пистолеты, нахлобучил шляпу и вышел из кабинета. Никола торчал в приемной. Что ж, сейчас и проверим, кто сошел с ума. – Капитан, мне нужны вы и десять, нет, двадцать человек по вашему выбору. – Куда едем? – Карваль и не подумал удивиться. – И когда? – Сейчас. Проедемся по окрестностям. – Вы хотите выбрать поле будущего боя? – Да. Зачем он соврал? Если кому в этом мире и можно верить, то именно Никола Карвалю. Пока капитан при всей его дури видит в Повелителе Молний вожака, он незыблем, как четыре Окделла. |